Клятва Гиппократа — врачебная клятва, выражающая основополагающие морально-этические принципы поведения врача, а также общеупотребительное название клятвы, приносимой каждым, кто собирается стать медиком.

История

Клятвы, формулирующие моральные нормы поведения врача, существовали ещё в Египте.

Возникновение клятвы значительно древнее времени жизни Гиппократа: согласно преданию, клятва восходит к прямым потомкам Асклепия, она переходила в устном виде как семейная традиция из рода в род. Записаная Гиппократом клятва была впервые в эллинистической Александрии при Герофиле (Herophilos, ок. 300 г. до н. э.) и Эразистрате и стала документом с III века до н. э.

Первоначальный вариант был написан Гиппократом в III веке до н. э. на ионийском диалекте древнегреческого языка. Первоначальный вариант клятвы запрещал врачу содействовать аборту («я не вручу никакой женщине абортивного пессария») и самоубийству («Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла…»), см. ниже перевод клятвы на русский язык.

С тех пор текст клятвы многократно переводился на новые языки, подвергался редактированию, существенно меняющим его смысл.

Для своего времени она была очень большим достижением, задавая высокую нравственную планку. Поэтому не случайно, что в христианском мире она все-таки была принята — с поправками и изменениями. Начало меняется: «Да будет благословен Бог, Отец Господа нашего Иисуса Христа, который благословен во веки веков; я не лгу».

По сообщениям прессы, в Северной Америке и Европе в 2006 г. текст клятвы заменён «профессиональным кодексом». По мнению авторов нового документа, текст, предложенный греческим врачом ещё две с половиной тысячи лет назад, совершенно не отражает реалий сегодняшнего дня. «Во времена Гиппократа не было таких важных принципов работы медиков, как уважение к другим специалистам и право пациента на собственный выбор. Кроме того, врачи того времени не сталкивались с постоянными подозрениями в непрофессионализме со стороны общества, властей и журналистов». В новом тексте исключены требования по неучастию в абортах, хирургическом лечении каменной болезни и корректному обращению с рабами.

В России «Присяга врача Советского Союза», утвержденная в 1971 г., в середине 1990-х сменилась на «Клятву российского врача», а в 1999 г. Госдумой был принят и президентом Б. Ельциным подписан новый текст «Клятвы врача России», которую врачи читают в торжественной обстановке при получении диплома.

В Израиле врачи приносят не клятву Гиппократа, а клятву еврейского врача. Это связано с тем, что в традиционном тексте клятвы Гиппократа упоминаются боги древнегреческого пантеона, что идёт вразрез с иудаизмом, по которому Бог один, и приносить клятвы Его именем нельзя. Так как в Израиле религия не отделена от государства, во всех еврейских вузах, готовящих врачей, клятва Гиппократа не используется. Клятва еврейского врача отличается от клятвы Гиппократа только в мелких деталях, вроде тех же самых ссылок на богов.

В настоящее время на территории США действие Клятвы Гиппократа ограничено судебным прецедентом, основанным на Homeland Security Act. В соответствии с этим прецедентом, врачебная помощь террористам и потенциальным террористам признана незаконной экспертной помощью в их адрес и является уголовно наказуемой.

В ряде случаев традиционная Клятва Гиппократа вступает в противоречие с требованиями части общества, в том числе некоторых медицинских работников. В частности, всё чаще обсуждается возможность узаконить эвтаназию, которая в корне противоречит традиционной клятве Гиппократа.

«Клятва» содержит 9 этических принципов или обязательств:

обязательства перед учителями, коллегами и учениками;

принцип непричинения вреда;

обязательства оказания помощи больному (принцип милосердия);

принцип заботы о пользе больного и доминанты интересов больного;

принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии и абортам;

обязательство об отказе от хирургического вмешательства;

обязательство об отказе от интимных связей с пациентами;

обязательство личного совершенствования;

врачебная тайна (принцип конфиденциальности).

Начиная со Средневековья из оригинала клятвы Гиппократа вырезают 10-й принцип, запрещающий врачевание раба без согласия хозяина.

Текст клятвы в переводе на латынь (в сокращении):

«Per Apollinem medicum et Aesculapium, Hygiamque et Panaceam juro, deos deasque omnes testes citans, mepte viribus et judicio meo hos jusjurandum et hanc stipulationem plene praestaturum.

Illum nempe parentum meorum loco habiturum spondeo, qui me artem istam docuit, eique alimenta impertirurum, et quibuscunque opus habuerit, suppeditaturum.

Victus etiam rationem pro virili et ingenio meo aegris salutarem praescripturum a pemiciosa vero et improba eosdem prohibiturum. Nullius praeterea precibus adductus, mortiferum medicamentum cuique propinabo, neque huius rei consilium dabo. Caste et sancte colam et artem meam.

Quaecumque vero in vita hominum sive medicinam factitans, sive non, vel videro, vel audivero, quae in vulgus efferre non decet, ea reticebo non secus atque arcana fidei meae commissa.

Quod si igitur hocce jusjurandum fideliter servem, neque violem, contingat et prospero successu tarn in vita, quam in arte mea fruar et gloriam immortalem gentium consequar. Sine autem id transgrediar et pejerem contraria hisce mihi eveniam.»

Текст клятвы в переводе на русский:

«Клянусь Аполлоном, врачом Асклепием, Гигиеей и Панацеей, всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и всё остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому.

Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далёк от всякого намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами.

Что бы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому»  Gippocrat .

Однозначного ответа нет. Самая известная версия следующая:

Своими корнями наша “этикетная” традиция уходит в далекую древность. Давным-давно, люди жили в пещерах. Но все не могли жить в одной пещере. Поэтому приходилось осваивать новые “местожительства”. А в необжитых пещерах, как правило, жили злые хищные звери. И вот приходят мужчина и женщина к новой пещере. Он посылает женщину вперед, а сам находит причину остаться снаружи. Потом возможны два варианта. Первый: раздается рык, крики и чавканье - женщина растерзана. Второй: через некоторое время слышно ворчанье женщины - все хорошо. Первый случай означает, что, очевидно, в данной пещере жить не получится. Второй - счастливую дальнейшую жизнь.

Есть еще несколько версий:

- Традицию пропускать женщину вперед себя пошла из матриархата.

- Во времена средневековья на балах первыми всегда представляли девушек для того, чтобы выдать их замуж. "Конкурентов" было много, поэтому дочерей всегда пускали перед собой.

- В платьях, которые носили женщины во времена средневековья, открыть двери самостоятельно было проблематично.

Какой-то юноша спросил у Сократа совета - стоит ли, мол, жениться или нет? Надо сказать, он знал к кому обратиться с таким вопросом! Догадаться, впрочем, нетрудно было, ведь Сократу ужасно не повезло в семейной жизни. Его жена, Ксантиппа, была одной из кошмарнейших жен в истории. Сократа она просто изводила: то и дело пилила, держала под каблуком, кидала в него всем подряд. Однажды она плеснула ему в лицо чаем, и у Сократа на всю жизнь остался след от ожога. В общем, тот юноша нашел самого подходящего человека - Сократ-то уж точно знал ответ. И Сократ ответил: "Женись, конечно. Попадется хорошая жена, будешь счастливым, а не повезет - станешь философом..."

При рождении мальчика, его брали и относили на край пропасти Апофеты, где очень долго и внимательно рассматривали. Если мальчик был больной, некрасивый и т. д., то его сбрасывали в пропасть. А тех, кого оставляли в живых, подвергали разным испытаниям с младенчества.

Мальчики-спартанцы поступали в военную школу в возрасте 7 лет. Одежду носить им разрешалось только с 12 лет. Их первым заданием было плетение грубой циновки из тростника, которая станет их постелью на всю жизнь. Некоторые мальчики клали в свои подстилки крапиву, чтобы она, обжигая их, согревала. Их постоянно заставляли бегать, во время чего старшие ребята нещадно их пороли.

Иногда дети не выдерживали напряжения и умирали от истощения. Пропитание они должны были искать себе сами — воровать, грабить, а если приходилось, то и убивать. Им разрешалось иногда «развлекаться», то есть устраивать так называемые криптии — мальчики бегали в соседние деревни илотов и грабили их, а самых сильных мужчин уводили с собой и вырывали им кишечник, смотря, как они умирают. В 17 лет, когда юные спартанцы должны были возвращаться домой, их ждало последнее испытание — им нужно было попасть в храм Артемиды, находившийся очень высоко в горах.

Добравшись туда, спартанец должен был «принести жертву». Жрецы храма привязывали юношу над большой жертвенной чашей и начинали хлестать его мокрыми розгами до первых капель крови. Так было, если юноша не издавал ни одного звука, но стоило ему издать хоть писк, его колотили ещё сильней, до тех пор, пока он не будет молчать. Могли заколотить до потери сознания и даже до смерти, потому что так «отсеивались слабые». В возрасте 20 лет, после 13 лет обучения, они становились солдатами. Они служили до 60 лет, живя в казармах и питаясь из «общего котла».

- Смотрите, – сказал фараон жрецам, – внизу длинные шеренги закованных в цепи рабов несут по одному камню. Их охраняет множество солдат. Чем больше рабов, тем лучше для государства – так мы всегда считали. Но, чем больше рабов, тем более приходится опасаться их бунта. Мы усиливаем охрану. Мы вынуждены хорошо кормить своих рабов, иначе они не смогут выполнять тяжёлую физическую работу. Но они всё равно, ленивы и склонны к бунтарству...

– Смотрите, как медленно они двигаются, а обленившаяся стража не погоняет их плетьми и не бьёт, даже здоровых и сильных рабов. Но, они будут двигаться гораздо быстрее. Им будет не нужна стража. Стражники тоже превратятся в рабов. Пусть сегодня, перед закатом, глашатаи разнесут указ фараона, в котором будет сказано: «С рассветом нового дня, всем рабам даруется полная свобода. За каждый камень, доставленный в город, свободный человек будет получать одну монету. Монеты можно обменять на еду, одежду, жилище, дворец в городе и сам город. Отныне вы – свободные люди». ... Утром следующего дня жрецы и фараон вновь поднялись на площадку искусственной горы. Картина, представшая их взорам, поражала воображение. Тысячи людей, бывших рабов, наперегонки тащили те же камни, что и раньше. Обливаясь потом, многие несли по два камня. Другие, у которых было по одному, бежали, поднимая пыль. Некоторые охранники тоже тащили камни. Люди, посчитавшие себя свободными, ведь с них сняли кандалы, стремились получить, как можно больше вожделенных монет, чтобы построить свою счастливую жизнь.

Кратий ещё несколько месяцев провёл на своей площадке, с удовлетворением наблюдая за происходящим внизу. А изменения были колоссальными. Часть рабов объединилась в небольшие группы, соорудили тележки и, доверху нагрузив камнями, обливаясь потом, толкали эти тележки. – Они еще много приспособлений выдумают, – с удовлетворением думал про себя Кратий, – вот уже и услуги внутренние появились - доставка воды и пищи... Скоро выберут себе начальников, судей. Пусть выбирают: они ведь считают себя свободными, а суть не изменилась, ведь они, по-прежнему, таскают камни...