1. Советский воробей перелетел на Запад.

- Что, в России плохо с кормом? - спрашивает его западный воробей.

- Сколько угодно! Нигде не рассыпают на землю столько зерна, сколько там.

- Так чего же ты там не остался?

- Почирикать захотелось!

2. - Почему у вас нет в продаже черной икры? - спросил иностранец.

- Нет спроса!

Тот не поверил и целый день проторчал возле прилавка.

Действительно, никто не спросил.

3. Перед репатриацией в Армению один армянин договорился с оставшимся на западе братом, что если в СССР будет плохо, то он напишет письмо зелеными чернилами.

Вскоре от него приходит письмо, написанное обычными чернилами:

"Все отлично, получил квартиру, хорошую работу, все в изобилии. Если и есть недостатки, то мелкие. Например, трудно достать зеленые чернила".

4. При Ленине было как в туннеле: кругом тьма, впереди свет.

При Сталине - как в автобусе: один ведет, половина сидит, остальные трясутся.

При Хрущеве - как в цирке: один говорит, все смеются.

При Брежневе - как в кино: все ждут конца сеанса.

5. Леонид Ильич, какое у Вас хобби?

- Я собираю анекдоты о себе.

- И много удалось собрать?

- Два с половиной лагеря.

6. Наша Конституция гарантирует свободу слова, - говорит лектор.

- А свободу тому, кто это слово скажет, гарантирует?

7. Когда Никсон посетил СССР, Брежнев продемонстрировал ему советский телефон последней конструкции, по которому можно разговаривать с адом.

Никсона соединили с дьяволом. Разговор стоил 27 копеек.

Вернувшись в Америку, Никсон рассказал о советской диковинке.

Но оказалось, что в Америке такой телефон изобретен давно.

Никсон снова поговорил с адом, но разговор стоил на этот раз 12 тысяч долларов!

— Как же так, — сокрушается Никсон. — там это стоило 27 копеек!

— Дело в том, — объяснили ему, — что там это был местный разговор.

Урок в немецкой школе.

- Ганс! Просклоняйте русское слово "бежать".

Ганс:

- Я бегу, он бежит, она бежит, ты бежишь, мы бежим...

Вдруг он замолчал и опустил голову.

Учитель, желая помочь:

- Ганс, а "они", "они" что делают?

Ганс тяжело вздохнув, отвечает:

- А они вводят в прорыв танковые корпуса и успешно наступают!

В 1811 году Наполеон захватил Нидерланды и потребовал, чтобы каждый житель обзавёлся фамилией, как все французы (до этого у большинства голландцев были только имена). Считая, что аннексия временна, и после освобождения фамилии отменят, многие голландцы пожелали назваться курьёзным образом, например, Piest («мочащийся»), Rotmensen («гнилые люди») или Naaktgeboren («рождённый голым»). Тем не менее, данные фамилии прижились и наследники носят их по сей день.

Этот астронавт в 1973 году в составе экипажа «Скайлэб» работал на орбитальной станции. Отправляясь в полет, он захватил с собой диктофон, на который еще дома записал несколько фраз своей супруги, чтобы на орбите иметь возможность слышать ее голос. Как-то, выходя в очередной раз на связь с Центром управления полетом, он решил разыграть офицера Роберта Криппена. Оуэн поднес к передатчику диктофон и включил его. В результате между станцией и центром состоялся такой диалог:

- «Скайлэб», это Хьюстон, как слышите?

- Добрый день, Хьюстон, — ответил бодрый женский голос. – «Скайлэб» слушает.

Офицер на Земле был ошеломлен. Он решил уточнить:

- Кто у передатчика?

- Боб, это Хелен, жена Оуэна.

Боб некоторое время молчал, соображая, что происходит, а затем спросил:

- Что ты там делаешь?

- Решила ребятам покушать приготовить. Свежего, домашнего, — «успокоила» его Хелен.

Земля молчала около минуты, затем отключилась. Видимо, у офицера не выдержали нервы.

Один юноша, окончив мехмат ЛГУ, поступил в аспирантуру. Стипендия — 100 рублей. Слесарь или токарь на заводе имени Кирова получали в разы больше.

Когда ему надоело безденежье и нытье молодой жены, он бросил аспирантуру и пошел на завод.

В отделе кадров потребовали документ об образовании. Удалось найти только аттестат об окончании восьмилетки. В те суровые времена его направили "доучиваться" в вечернюю школу. А он и не сопротивлялся — один оплачиваемый выходной в неделю никому не повредит. Одно "но" — в вечерней школе приходилось косить под дурачка, что было удобно заниматься своими делами, сидя на "камчатке". Соседом был забулдыга-дворник, все время спавший на уроке.

Однажды учительница объясняла, что площадь круга равняется квадрату радиуса, умноженному на число "пи". Бывший аспирант ее не слушал. Она решила его проучить и, подкравшись, громко спросила бывшего аспиранта, чему равняется площадь круга. Тот, погруженный в свою диссертацию, рассеянно брякнул невпопад: "Пи..." ( это не мат, а буква греческого алфавита). Класс закатился счастливым хохотом здоровых людей, столкнувшихся с дурачком.

Когда до молодца дошли ехидные комментарии учительницы, сетовавшей на непроходимую тупость и упреки Создателю, сославшему ее в школу рабочей молодежи, аспирант впал в ярость. Выйдя к доске, он расписал ее двойными и тройными интегралами, изобразил предельный переход под знаком интеграла и блестяще доказал, что площадь круга на самом деле "пи", а не "пиэрквадрат", как ошибочно написано в учебниках для средней школы. Рабочий класс впал в анабиоз, оцепенев под шквалом формул и непонятных терминов, а потрясенная учительница едва слышно прошептала, обращаясь скорее в вакуум, чем к присутствующим: "Разве это возможно?".

На предсмертный хрип внезапно отозвался забулдыга-дворник, мирно дремавший под яростный стук мела по доске:

"Эх ты, — сказал он, окинув беглым взором испещренную мелом доску. — Предельный переход под знаком двойного интеграла в третьей строке сверху на левой стороне доски запрещен. Он расходится..."