«Спитака больше нет», — эти страшные слова 7 декабря 1988 года звенели по всему миру. Под небольшим армянским городком разломилась земная кора. В огромную трещину, казавшуюся вратами в царство Аида, проваливались даже железнодорожные вагоны. Более 25 тысяч судеб оборвались в тот страшный день, а около полумиллиона человек на долгие годы остались без крова. HistoryTime рассказывает, как на ужасающую трагедию отреагировали местные чиновники.
7 декабря должно было стать знаменательной датой в карьере молодого партийного деятеля Норайра Мурадяна. Мужчину в тот роковой день на собрании ЦК в Ереване назначили на пост первого секретаря Спитакского районного комитета. Не успел Норайр свыкнуться с повышением и разобраться с новыми обязанностями, как произошло страшное: ему сообщили, что Спитак полностью разрушен. Конечно, это стало огромным ударом для новоиспеченного чиновника, ведь именно он должен был решать проблемы, обрушившиеся на город, как снежный ком.
В этой тяжелой ситуации каждый пострадавший думал в первую очередь о себе и своих близких. Норайру же пришлось справляться с трудностями всех горожан без исключения. И это при том, что сам Мурадян потерял во время землетрясения девятерых родных. Он даже не успел попрощаться с некоторыми из них, ведь помощи Норайра ждали тысячи выживших. Мужчине пришлось собраться с силами и всецело посвятить себя спасению людей и восстановлению Спитака.
По словам Мурадяна, город совершенно не был готов к такой катастрофе. Не существовало даже примерного плана, как действовать в чрезвычайной ситуации. Во многом виновны были халатные управленцы: все знали, что Спитак построен в сейсмически активной зоне, но надеялись на авось. Местные жители также отличились не в лучшую сторону: здания возводили наспех, экономили на строительных материалах, плохо укрепляли фундаменты и каркасы домов.
«Спитака больше нет», — эти слова прозвучали для Норайра как приговор. Лишь к ночи удалось привлечь к разбору завалов первых спасателей. Ими стали студенты Ереванского политехнического института. Они начали оттаскивать бетонные глыбы, из-под которых доносились сдавленные крики о помощи. Усилиями ребят-добровольцев удалось спасти многих, но рабочих рук не хватало, поэтому тысячи армян так и не смогли выбраться из каменного плена.
Норайр занимал должность первого секретаря райкома всего пару лет, но за это время он сделал очень многое для восстановления города. Однако Спитак по-прежнему можно назвать зоной бедствия: скелеты осыпавшихся домов до сих пор возвышаются над многострадальными жителями этих мест, а люди десятилетиями обитают в вагонах и времянках без надежды на переселение.
С 1989 года Мурадян добивается постройки мемориального комплекса на месте разлома земной коры, но в течение нескольких десятилетий Норайру и другим неравнодушным гражданам так и не удалось собрать необходимую сумму.
