…Мокрые комки снега, хаотично натыканные в него веточки. Дети лепят, чтобы отвлечься от всего, что происходит. Чтобы забыть на минутку о реальности. Чтобы снова почувствовать себя детьми.
«Розы» в снегу. Алые, жестокие «розы».
Меня нашли у набережной, где я набирала воду из маленькой проруби для бабушки, которая уже не могла ходить. Небо тогда как-то резко посерело, но я не придала этому значения. Снежинки тихо-тихо ложились на темную муть воды. Тишина нарушалась только плямканием старого чайника о водяную гладь. Было слишком безмолвно.
Умирать — это не громко. Это не патетично, не драматично и даже совсем не зрелищно — не так, как показывают вам в кино. Резкий свист. Хлопок. И тишина. Чайник булькнул пузырями и плавно опустился на дно. Я осталась лежать у воды, глядя в низкое темное небо. Смерть подарила мне венок из «алых роз».
Нас таких было много. Унылые, стояли в очереди, каждый рассказывал о том, кто еще остался на земле. В белые двери билась девушка с маленьким алым букетиком в районе сердца. Ее не выпустили. Более никого не выпускали.
Мне присвоили шестизначный номер. Я обернулась назад и увидела столько же людей, сколько стояло до этого впереди. Господи, прекрати этот жестокий поток.
Сейчас снег всё такой же мягкий и пушистый. Ему всё равно. А нам – нет. Мы живы душой, пока помним. Мы живы душой, пока дети радуются мелочам.
Пока они не видели этих бесчеловечных «цветов».
