Говоря «Фултон», подразумеваем «Черчилль» и наоборот. По замыслу замечательного советского журналиста и писателя Юлиана Семёновича Семёнова сам Макс фон Штирлиц, будучи в эвакуации в Италии, прочитал фултоновскую речь и ужаснулся: ведь её содержание означало, что кропотливая работа советских разведчиков пошла коту под хвост, и новой, ещё более масштабной и кровопролитной войны не избежать. Так ли было на самом деле?
На самом деле предпосылки к продолжению войны после победы над нацистской Германией возникли ещё в 1943 году, когда перелом в противостоянии двух сильнейших на тот момент держав стал очевиден всем Второй мировой. Выступление сэра Уинни перед американскими студентами стало логичным завершением начатой как минимум за полтора года до этого антисоветской кампании, а обозначение СССР как главной мировой угрозы явилось всего лишь очередным подтверждением истинности «союзнических» намерений.
Безусловно, речь получилась яркая и тут же произвела должное впечатление. Одно присутствие на той самой лекции президента США мистера Трумэна дорогого стоило… Пиар-кампания на высоте, проигравший выборы в Соединённом королевстве сэр Уинни в срочном порядке едет отдыхать в Новый Свет и там-то получает предложение, от которого было бы неразумно отказываться. К тому же политическая ситуация в мире в то время была далека от стабильности и ясности. Оставалось нерешёнными множество вопросов, требовались принципиально новые правила игры на международной арене. Поскольку антигитлеровская коалиция распалась чуть ли не в день взятия Берлина, а Советский Союз и его лидер Иосиф Сталин чувствовали себя настолько уверенно, что полагали за собой большинство прав при решении вопросов послевоенного устройства, потребовалась концепция сдерживания социалистического гиганта. Именно это, а никак не продолжение войны, являлось одной из главных целей наших западных партнёров после победы над нацизмом.
