Расизм есть нечто большее, чем просто ненависть к тем, кто не похож на тебя. Расизм — это система ценностей, которая делит на тех, кому можно, и тех, кому нельзя, на хороших и плохих. Когда-то расизм действительно был расовый, теперь он в основном социальный. Публикуется впервые.
***
— Синий! Слышь, Синий, давай, вставай, чего разлёгся-то? Думаешь, тащить тебя станем? Не станем, даже не думай, нам самим прилечь охота, а тут ещё ты… Да вставай же, говорят тебе! – Бородатый всклокоченный мужичонка витиевато выматерился и остервенело пнул ногой под рёбра Синего. – Ты давай, не кочевряжся, сейчас Эти Самые прилетят, и тогда всё, кранты нам, Синий, а тебе особенно, мы же не винный бомбить собрались, а из лагеря драпать. Давай, Синий, скоренько… Давай, так твою и туда…
Синего мутило. Излучение действовало и на людей, но Цветным приходилось совсем туго: нарушение координации и подступающая периодически дурнота, а также озноб всего тела – вот то немногое, но очень неприятное, что приходилось терпеть на пути к свободе.
Сколько раз он предлагал оставить его в лагере; обещал выдержать все пытки и не проговориться, отказывался знать день и час побега, умолял, угрожал, даже пытался рыдать навзрыд – не получалось, люди были непреклонны. Есть у них такое правило: если какой кипиш, то все подписываются. Синий не всегда понимал, о чём говорили бородатые и волосатые мужчины разного возраста и размера, но старательно делал вид, что всё понимает. К тому же, кораблём управлять мог только он да ещё пара таких же Цветных, оставшихся в живых после экспериментов… Те отказались от побега наотрез, исходя из этических соображений, но Синего поддержали и одобрили его стремление помочь людям.
— Ты давай, Синий, не дури. – Мужичонка сопел над ухом и тянул Синего за собой вбок и за угол огромного серо-тусклого здания. – Вон она, кабина перемещателя, сейчас только дойдём быстренько, код нужный наберём и всего делов, а там уж и в твоём корабле разом очутимся, хорошо как, Синий, что у тебя корабль целый остался, а ты не врёшь, Синий, может, ты его уже давно продал Этим Самым за бесценок, за пайку лишнюю и шконку тёплую, а, Синий?! – Мужичонка сипло захохотал и тут же стих, подучив увесистый тычок от одного из товарищей.
Всего их бежало шестеро: пятеро людей и один Цветной. А коллективный побег давали сразу высшую меру: утилизатор и распылитель. Быстро и безболезненно, только кому же охота? А если поймают поодиночке, можно наскрести на потерю ориентации после экспериментов с излучением и получить свои законные десять суток карцера – лунных, разумеется – а потом лететь белым лебедем родную камеру и дожидаться пайки и дозы излучения. Мужичкам, соседям Синего, это порядком надоело, дома их всех ждали жёны и дети, а что контракт подписан – да и плевать с высоты, мало ли человек за свою грешную жизнь этих контрактов подписывает, что же теперь, все соблюдать, что ли?
— Синий, а, ну, иди сюда: что тут за кнопки такие, ну, показывай, куда жать-то?..
Кнопок в кабине перемещателя, конечно же, никаких не было, с момента появления этого технического приспособления в нм использовались исключительно сенсоры и трёхмерные объекты управления. Отдышавшись немного, Синий набрал на панели нужную комбинацию и жестами показал людям, как надо устроиться в стенных нишах, чтобы нормально перенести перегрузки, неизбежные во время перемещения. Хотя, какие там перегрузки могут быть страшны людям, не понаслышке знакомым с излучением… А тем более, Цветным. Возможно, Эти Самые не учли, что люди и Цветные смогут договориться и даже подружиться в какой-то момент, а, может, это просто часть их коварного замысла, как бы там ни было, отсюда надо валить, как говорят в таких случаях люди. И быстро.
— Шухер, братва! – заорал что есть мочи Синий. – Сидеть по нишам тихо, дышать ровно носом! Когда скажу, будет можно. Не поминайте лихом!
Так. Главное, при выходе на точке приёма не забыть стравить лишние вихревые. А то людям туго придётся.
Читайте также: Устами младенца, Завтрак вдвоём
