Сменивший двуглавого орла на нацистского…

Немецкая почтовая карточка из серии «Unser Führer» («Наш фюрер»), выпущенная издательством Hans Glogner. Открытка была отпечатана специально к 53-й годовщине со дня рождения Адольфа Гитлера — 20 апреля 1942 года. На лицевой стороне размещена черно-белая репродукция портрета фюрера кисти профессора Курзелля (Курселя). Это довольно нестандартное изображение немецкого лидера. Художник, урожденный российский дворянин, а к моменту написания портрета оберштурмбаннфюрер SS Отто Константин Готлиб фон Курзелль, создал рисунок в 1939 году — т.е. к 50-летнему юбилею Гитлера. Оборотная сторона карточки не заполнена. На штампе видна излюбленная нацистами руна «Зиг», девиз «С фюрером до победы», а также дата рождения Гитлера. Оригинал. Сохранность отличная.

*    *    *

Сегодня коллекционеры-филокартисты во всем мире стараются особо не афишировать факт владения подобными почтовыми карточками — их стоимость относительно невысока (слишком много изображений отставного ефрейтора было отштамповано на марках, открытках, плакатах и прочих бумажных носителях), а вот косые взгляды посетителей обладателю такого раритета время от времени обеспечены. Во избежание любых недоразумений и поиска какого-то двойного смысла в нашем рассказе о немецкой открытке с портретом Адольфа Гитлера сразу подчеркнем: редакцию «Маленьких историй» представленный в коллекции артефакт интересует исключительно с исторической и исследовательской точек зрения.

О самом артефакте можно сказать немногое. Это стандартная почтовая карточка на качественном белом картоне, выпущенная издательством Hans Glogner в 1942 году — к 53-й годовщине фюрера. Об этом предприятии нам, к сожалению, узнать практически ничего не удалось. Судя по всему, это была довольно крупная контора, поскольку имела филиалы в Ной-Изенбурге и Берлине, а в какой-то период еще и во Франкфурте-на-Майне. Ганс Глогнер, очевидно, был ее основателем и владельцем. На оборотной стороне карточки указана серия открытки — «Unser Führer» (Наш фюрер) и фамилия автора портрета. Вот, собственно, и все. Ни тиража, ни розничной цены, которые обычно указывали на советских открытках, нет.

Впрочем, вряд ли контора Ганса Глогнера заслуживает отдельного описания: в нацистской Германии, в отличие от советской России, было очень много издательств, причем большинство из них были частными. В них и размещали свои заказы новые власти Германской Империи. Отметим лишь, что продукция Verlag Hans Glogner довольно часто встречается в каталогах и на аукционах. К ней относятся, помимо прочего,  и вполне мирные изображения немецких городов, природы и т.д.

Много большего внимания заслуживает портрет Гитлера, изображенный на лицевой стороне нашей открытки. Виднеющаяся внизу картины подпись сообщает нам дату ее создания — 1939 год. Выходит, художник писал это полотно специально к полувековому юбилею Гитлера, совпавшего по времени с его первыми громкими внешнеполитическими победами.  Популярность фюрера в 1939 году и впрямь была необычайно велика. По воспоминаниям очевидцев, в день юбилея Гитлера вся Германия была буквально окутана стягами с надписями вроде «Wir danken dir, Gott, wir danken dir» (Благодарим тебя, Господи, благодарим тебя). «Гений» Гитлера притягивал к себе всеобщее любопытство и интерес, иногда, впрочем, не вполне бескорыстный. Гауляйтеры и партийные бонзы всех рангов спешили засвидетельствовать юбиляру свое почтение и так завалили Рейхсканцелярию своими подарками, что для их хранения пришлось создавать целый музей.  Не отставали от других и придворные художники фюрера: Фриц Эрлер изобразил германского лидера в парадной форме, на фоне гигантской скульптуры арийского титана с мечом в одной руке, с орлом в другой; у Франца Трибша юбилейный Гитлер выполнен в цвете, в узнаваемом коричневом сюртуке и нарукавной повязке со свастикой; Конрад Хоммель представил народу строгий портрет фюрера с победным взглядом и в высокой фуражке с имперским гербом; а Хуго Леман запечатлел своего вождя на черном фоне, освещенным таинственным сияющим светом.

Среди этих помпезных и явно рассчитанных на благосклонность самого фюрера парадных портретов графическая работа Отто фон Курзелля (Otto von Kursell) стоит особняком и скорее похожа на эскиз, нежели на законченное произведение. Перед нами вовсе не монументальный и бесстрастный лидер немецкого народа, а крайне напряженный, будто готовящийся к броску человек. На лице фюрера печать усталости и бессонных ночей: тяжелые мешки под глазами, одутловатая бугристая кожа, слипшиеся волосы. В сочетании с тревожным серым фоном картинка и вовсе получилась депрессивная. Такое чувство, что мы смотрим не на юбилейный портрет Гитлера, выставленный на всеобщее обозрение, а тайно подсматриваем за фюрером в период его глубокой душевной тревоги. Это, к слову, не единственный портрет Гитлера, выполненный Курзеллем в подобной манере. В коллекции «Маленьких историй» есть аналогичная открытка — и тоже 1942 года — где изображение фюрера почти неотличимо от первого. Возможно, изначально художник задумал сделать триптих или даже серию портретов рейхсканцлера — этот жанр был чрезвычайно популярен в Германии тех лет.

Однако в конце 30-х годов фон Курзелль именно с этой серией портретов оказался немного не в тренде. Фюрера принято было изображать монументально, а германскую жизнь — исключительно в светлых тонах. О том, как относились некоторые представители творческой интеллигенции к такому вот «национал-соцреализму» в искусстве, красноречиво описывает в своей книге «КУНЦЕЛЬманн & КунцельМАНН» шведский писатель Карл-Йоганн Вальгрен: «Придворные художники постарались показать триумфатора небывалого масштаба. Непогрешимый в своей мудрости, аскетичный и подтянутый, истинное спасение для потерявшего ориентиры немецкого народа. Портреты были на редкость неинтересны. Ничто не привлекало внимания, за исключением, может быть, футуристского крестоносца Ланцингера. Отто фон Курзелль, Фриц Эрлер, Хуго Леман… все эти арийские маляры с их ограниченностью и полным неумением создавать что-то новое»…

Как видим, фон Курзеллю в этом отрывке тоже крепко досталось. И это понятно — наряду с графическими работами, он был автором многочисленных «правильных» портретов вождя, мало чем уступавших другим образцам официозной живописи Третьего Рейха.

"Правильные" портреты Гитлера работы О.Курзелля

Хотя называть Курзелля совсем уж «ограниченным арийским маляром» было бы неверно. Возвращаясь к судьбе его графических работ можно сказать, что их явное несоответствие создаваемому нацистской пропагандой образу фюрера привело к тому, что в течение нескольких лет эти черно-белые портреты нельзя было встретить ни на одной из многочисленных выставок нацистского искусства. Серия окажется востребованной только в 1942 году. Возможно потому, что к этому времени у фюрера уже накопилось достаточно поводов для переживаний (блицкриг на Востоке с позором провален, английские бомбардировки превращали в руины целые немецкие города), и пропаганда Геббельса сочла возможным продемонстрировать рейхсканцлера напряженным — мол, фюрер с нами, он так же переживает и так же не спит, как и все мы… Как тут не вспомнить товарища Сталина, который, согласно распространенному советскому мифу, ночи напролет думал в своем кремлевском кабинете о судьбах своего народа…

Любопытно, что не только в мифологии, но и в вопросах живописи советская Россия и ее главный геополитический противник — нацистская Германия — шли практически одним курсом. И там, и тут существовали свои негласные «каноны» изображения вождей. И во многих нюансах они полностью совпадали. Например, на своих портретах фюрер, как и Сталин, традиционно одет в военную униформу, в которой его фигура казалась не такой мешковатой. Как и генсек, Гитлер на картинах редко улыбается, чаще серьезен и напряжен. Как и Сталин, рейхсканцлер на полотнах почти не появляется в компании с кем-либо из своих товарищей по партии. Рядом с фюрером могли безнаказанно пристроиться три персонажа — арийская девочка, его любимая овчарка и итальянский диктатор Бенито Муссолини.

Товарищ Сталин, как известно, поначалу вовсе не чурался предстать в компании Ленина и других своих соратников. Другое дело, что эти соратники с годами превращались во «врагов» и их приходилось вымарывать не только с полотен, но и с фотографий (подробнее об этом читайте в заметках «Вычеркнутые из истории» и «Властитель муз»). В итоге генсек на большинстве поздних портретов также предстает в гордом одиночестве — ну или максимум в компании маленькой девочки или пионера. Если же «отец народов» и изображался среди народа, то чаще каким-то непостижимым образом существенно возвышался над головами восторженных людей, так что не всегда было понятно — изображен ли на картине живой вождь или же его будущий памятник. Все эти ухищрения были направлены на формирование образа Сталина-небожителя. С этой точки зрения портреты Гитлера кисти фон Курзелля, как мы видим, хоть и делают фюрера слишком «человечным» с точки зрения пропаганды, но все же соответствуют изобразительным канонам тоталитарного искусства.

Впрочем, иначе и быть не могло. Ведь не кто иной как сам Отто фон Курзелль еще в 1931 году — то есть за два года до превращения НСДАП в правящую партию Германии и назначения Гитлера рейхсканцлером — возглавил организацию, призванную очистить немецкую культуру от «чуждых» ей авторов и стилей, тем самым приведя ее к нацистским «стандартам». Так называемый «Боевой союз за немецкую культуру» (Kampfbund für deutsche Kultur — KfDK) был создан в 1927 году группой идеологов нацизма во главе с Альфредом Розенбергом, Генрихом Гиммлером и Грегором Штрассером. Их стараниями немецкая культура вскоре будет представлена исключительно лояльными к фюреру мастерами национал-соцреализма, в числе которых имитатор стиля голландских натюрмортов и любитель обнаженной натуры Адольф Циг­лер, скульпторы-реалисты Арно Брекер и Йозеф Торак, личный друг фюрера архитектор-классицист Пауль Людвиг Трост и многие другие. После прихода Гитлера к власти в 1933 году именно они заняли ключевые позиции в культурной канцелярии Третьего Рейха.

Однако «заслуги» Отто фон Курзелля перед немецкой культурой вовсе не ограничиваются участием в «Боевом союзе». За несколько лет до этого он уже снискал себе славу убежденного нациста, участника «пивного путча», редактора и корреспондента главного рупора НСДАП — газеты «Völkischen Beobachters». К концу 30-х годов имя фон Курзелля в определенных кругах нацистской Германии примелькалось настолько, что уже мало кто помнил, что один из главных идеологов культуры национал-социализма, ярый антисемит и русофоб, а по совместительству  еще и  придворный художник фюрера, сам по происхождению… русский дворянин и уроженец Санкт-Петербурга.

«Русский след» в истории Европы после 1917 года — это отдельная история, которую кому-то еще предстоит написать. Однако если одними бывшими российскими соотечественниками  можно с полным основанием гордиться (читайте об этом историю «От Бутырки до Шанели»), других — уважать за твердость (например, бывшего русского полковника от кавалерии Карла Маннергейма — см. статью «Неспокойные соседи»), то попадаются среди них и такие, после которых остаются следы совершенно иного рода. В истории германского нацизма встречается немало других россиян, в числе которых, пожалуй, наиболее известен главный идеолог нацизма, непосредственный организатор геноцида русского населения на оккупированных немцами советских территориях, выпускник Московского высшего технического училища (ныне МВТУ им.Баумана) Альфред Розенберг.

Отто Константин Готлиб фон Курзелль родился 15 ноября 1884 года в Санкт-Петербурге. Он принадлежал к старинному дворянскому роду балтийских немцев, восходящему к XV веку и внесенному в дворянский матрикул Эстляндской губернии. Известно, что Отто был сыном петербургского акциз-чиновника Вольдемара фон Курзелля и Луизы Штольценбург.

Сколь удивительны хитросплетения судьбы!
Немецкая диаспора в Санкт-Петербурге конца XIX века была весьма малочисленной, все ее члены отлично знали друг друга и «дружили семьями». Так что не исключено, что родители Отто неоднократно встречали прибывшего в Северную столицу в конце 80-х годов XIX века чрезвычайно образованного и перспективного немецкого преподавателя — выпускника Мюнхенского университета, который устроился на работу наставником в дом барона фон Ламецана, тогдашнего немецкого консула в Санкт-Петербурге. А звали молодого германского педагога Гебхард Гиммлер. Это ему в обозримом будущем предстояло стать отцом главы SS Генриха Гиммлера, из рук последнего уже Отто фон Курзелль получит погоны оберштумбарфюрера SS.

Но все это будет потом, а пока что ребенок петербургской четы фон Курзеллей делал успехи в рисовании, и родители отправили его учиться на архитектурный факультет Рижского политехнического института, где он получал образование с 1903 по 1905 годы. Здесь Отто, будучи германофилом, стал членом политически ангажированного Балтийского студенческого братства Рубония, в котором состояло немало этнических немцев, в том числе будущий организатор мюнхенского «Пивного путча» Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер. Кстати, самые тесные связи с Рубонией поддерживали и другие россияне — будущий идеолог НСДАП Альфред Розенберг и будущий гитлеровский наместник Кавказа Арно Шикеданц. Членство в Рубонии позволило фон Курзеллю продолжить архитектурное образование в Дрездене. В 1908 году он женится на эстонской немке Юлии Венселидес. Годом ранее Отто перебирается в Мюнхен, где до 1911 года учится в Академии изящных искусств в мастерской знаменитого художника Хуго фон Хабермаса. Здесь впервые и проявился его талант портретиста.

Российский дворянин Отто фон Курзелль во время Первой Мировой войны честно служит в чине лейтенанта Ревельского инженерного батальона Русской Императорской Армии. Однако после революции он оказывается уже по другую сторону фронта — в 1918 году он участвует в Гражданской войне в Прибалтике в рядах германских балтийских и русских добровольческих частей, т.е. воюет против большевиков. В конце 1919 года фон Курзелль окончательно эмигрирует в Германию и селится в Мюнхене. Здесь он встречается с Альфредом Розенбергом, который в ту пору уже успел сблизиться с начинающим политиком Гитлером. Отто знакомится с нацистской доктриной Розенберга и становится ее убежденным сторонником, особенно в части веры в мировой сионистский заговор — излюбленную тему немецкой общественной мысли рубежа XIX-XX веков (подробнее об этом читайте в статье «В клубке противоречий»). Начиная с 1919 года в творчестве свободного художника фон Курзелля начинают доминировать откровенные антибольшевистские мотивы. В это время он увлечен созданием политических агитационных плакатов, изобличающих все ужасы коммунистического и большевистского бытия. Кроме того, урожденный петербуржец получает заказы на портреты Гинденбурга, Адольфа-Фридриха фон Мекленбурга, Рупрехта Баварского и других видных исторических деятелей Германии.

В 1921 году фон Курзелль принимает германское гражданство. В том же году он создает портретные карикатуры для брошюры «Погромщики России» (иногда встречается название «Могильщики России»), выпущенной Германским народным издательством по заказу  английского антисемитского общества «The Britons». Исходя из того, что предисловие к книжице написал сам Розенберг, становится ясно, что издание полностью посвящено осмеянию «иудео-большевизма». В брошюре в карикатурном стиле запечатлены 32 представителя властной элиты Советской России, в том числе Ленин, Зиновьев, Троцкий, Урицкий, Свердлов, Радек и многие другие. К каждому портрету прилагается довольно банальная стихотворная эпиграмма некоего Мишеньки Гифтмана. Антисемитская брошюра вышла в свет стотысячным тиражом.

В 1922 году российский дворянин фон Курзелль становится членом НСДАП (и это за 11 лет до прихода нацистов к власти!). Годом позже Отто вступает в мюнхенский отряд SA, в рядах штурмовиков в ноябре 1923 года участвует в «Пивном путче». Попытка государственного переворота, как известно, закончилась провалом, многочисленными жертвами, арестом Гитлера и официальным запретом НСДАП. Однако это уже не могло сломить приверженности фон Курзелля идеям национал-социализма. В 1924 году он активно работает над созданием пропагандистской книги «Процесс над Гитлером», в которую вошли первые портреты будущего фюрера, выполненные рукой санкт-петербургского художника. Когда в 1925 году Гитлер досрочно вышел из тюрьмы, его партия оказалась разбита на враждующие группировки. Однако довольно скоро блестящему оратору удалось объединить сторонников и вновь стать бесспорным лидером национал-социалистов. В мае 1925 года Отто фон Курзелль, как верный соратник отставного ефрейтора, торжественно получил партбилет НСДАП под номером 93 (по другим данным, это был №97). В любом случае, фон Курзелль оказался в числе первых 100 членов Национал-социалистической немецкой рабочей партии — это была очень высокая честь.

Доказав свою преданность Гитлеру, фон Курзелль начал головокружительную карьеру. Однако предлагаем ненадолго прервать рассказ о нашем «антигерое», чтобы попытаться понять, как же так вышло, что еще вчерашние россияне, к тому же дворянского происхождения, вдруг  оказались в первых рядах немецких нацистов. Так случилось, что после Октябрьской революции 1917 года и последовавшей за ней Гражданской войны определенные группы российских граждан оказались востребованными в Германии «экспертами по восточным делам». Наряду со бежавшими от советской власти аристократами и царскими офицерами таковым считались, в том числе, прибалтийские немцы. Само происхождение, а также отличное знание русского языка и традиций предопределили их роль информаторов, сообщавших властям послевоенной Германии о творящихся в России метаморфозах. Однако в качестве «посредников» между Берлином и Москвой они никогда не ограничивались передачей сухих фактов — стремились «со своей колокольни» интерпретировать, разъяснить события в стране, гражданами которой они являлись еще вчера. Выходцы из Прибалтики частенько входили в редакции немецких СМИ, писали книги, вступали в «добровольческие корпуса» и другие военизированные организации, как, например, «Российский монархический союз Мюнхена», учрежденный опять же фон Курзеллем. Агрессивный немецкий «народный» национализм они, как правило, сочетали поначалу с антибольшевистскими, а после и с антирусскими взглядами. Эти настроения, безусловно, подпитывались осознанием утраты прежнего высокого социального статуса и, как следствие, разочарованием в России — одинаково родной и враждебной, в которой после Октября 1917 года им просто не нашлось достойного места. Именно это двойственное отношение к Родине, определявшееся во многом эмоциями, и прослеживается у мюнхенской группы немцев-балтийцев, которая к началу 20-х годов приобрела огромное влияние благодаря контактам с набирающей силу национал-социалистической партией.

Следует отметить, что у бывших россиян типа Розенберга или Курзелля была одна общая проблема — они ощущали себя не вполне «первосортными» немцами. Это были хоть и немцы, но все же российские. Этот «недостаток» они стремились уравновесить нарочитым национализмом, который к началу 40-х годов закономерно привел их не просто к поддержке, но и к поощрению кровавых карательных операций против русского и украинского населения. К моменту нападения на СССР ими были сформированы идеологические предпосылки для этого шага: победу Октября национал-социалисты начали называть не иначе как триумфом «недочеловеков» (Untermenschen) и «бунтом монголоидов против нордических культурных форм». Эти формулировки Розенберга стали важнейшими константами внешнеполитической линии НСДАП. Кроме того, наряду с антисемитской идеологемой все более определяющую роль для нацистов приобретало требование новых земель для немецких поселенцев на Востоке. Еще в конце декабря 1922 года будущий фюрер впервые упомянул Россию в качестве возможного пространства для колонизации. Так, с подачи бывших русских Россия превратилась в одного из заклятых врагов Германии.

Однако вернемся к фон Курзеллю. В конце 20-х годов Отто был назначен шефом Украинского центра НСДАП. С 1931 по 1935 годы он, как мы уже знаем, являлся директором «Союза борьбы за немецкую культуру». После прихода к власти нацистов в 1933 году фон Курзелль становится профессором Национального университета изящных искусств в Берлине. Именно в этой должности он и представлен публике на нашей почтовой открытке. Кстати, всего за год до разгрома фашизма балтийский немец даже займет пост руководителя этого уважаемого заведения. Осенью 1935 года фон Курзелля назначат на должность «Beauftragter für volksdeutsche Fragen» («Уполномоченный по немецким национальным вопросам») в Министерстве иностранных дел.

Кстати, деятельность Курзелля не осталась незамеченной НКВД. Вот выдержка из секретного спецдонесения «органов» за 1935 год: «В политических кругах Эстонии оживленно обсуждается вопрос о намеченном визите профессора Курселя — лидера прибалтийской организации в Берлине, связанного с внешнеполитическим отделом нацистов к президенту Эстонии ПЯТСУ. Основной целью визита профессора Курселя является обсуждение вопроса о желаемом Германией слиянии эстонской и финской политики (образование так называемой Скандинавской Антанты) и отрыв Эстонии от сближения с Латвией и Литвой. Несмотря на то, что ПЯТС не имеет еще твердой точки зрения по этому вопросу, он все же будет вынужден принять профессора Курселя». 

Помимо должности уполномоченного по немецким национальным вопросам фон Курзелль совмещал посты директора в Имперском министерстве по делам воспитания и науки и сенатора Прусской академии искусств, был депутатом Рейхстага НСДАП, дослужился до высоких воинских чинов оберфюрера SA и оберштурмбаннфюрера SS. Несмотря на плотную занятость на пропагандистском фронте, фон Курзелль все же успевал изредка писать картины, в основном, конечно, портреты фюрера. Однако были в его творчестве и очень талантливые работы, причем совершенно иного направления. Сегодня даже немногие немцы знают, что в некоторых евангельских церквях до сих пор висят портреты Мартина Лютера кисти Отто фон Курзелля. Историк Ханс-Адольф Якобсен так описал талант этого балтийского немца в своей книге «Национал-социалистическая внешняя политика 1933–1938 годов»: «Отто фон Курзелль по преимуществу художник и джентльмен, вежливый, тонкий, чувствительный и в некотором роде романтический идеалист». Однако  высшие партийные награды Третьего рейха — золотой знак НСДАП и Орден Крови — Отто фон Курзелль получил, конечно, не за романтический идеализм и не за портрет религиозного реформатора, а за реформы совсем иного толка.

В 1945 году Отто фон Курзелль был арестован советскими войсками. В отличие от своего единомышленника и друга Альфреда Розенберга, он не был в числе обвиняемых на Нюрнбергском процессе. Его отправили сначала в спецлагерь №1 Мюльберг, а после в спецлагерь  №2 Бухенвальд, где он содержался до 1950 года, отчасти (пусть и далеко не в полной мере) познав «прелести» той жизни, которую он и его соратники по SS уготовили для «недочеловеков». После освобождения в 1951 году художник-идеолог вернулся в Мюнхен, где вплоть до своей кончины — 30 августа 1967 года — прожил затворником. Судьба отпустила ему 83 года жизни, из которых 22 года пришлись на мирный послевоенный период. О том, тянуло ли урожденного петербуржца на историческую Родину, которую он не просто предал, а объявил врагом, неизвестно.

Такова судьба почти всех придворных художников или фотографов немецкого фюрера. После Второй Мировой войны они либо скрылись в неизвестном направлении под чужими именами от трибунала, либо получили минимальные сроки и продолжили преспокойно заниматься своим творчеством в каком-нибудь тихом пригороде Берлина или того же Мюнхена. Но, думается, что все до единого «высокохудожественные» портреты Гитлера кисти фон Курзелля, Циглера и прочих любимцев «бесноватого фюрера», значили и значат несравнимо меньше, чем, скажем, одна единственная карикатура Кукрыниксов. Небольшой рисунок, который вселял веру и надежду, заставлял улыбнуться, который, в конце концов, помог выстоять и победить.