В 1943 году группа армий «Центр» прорвала оборону нашего Западного фронта в тридцати километрах северо-восточнее города Ярцево Смоленской области. Их мотострелковые части стальным валом накатились от Духовщины на Батуринский район, проселками и большаками германские соединения расползались по сторонам и опять сливались в механизированные колонны для прорыва на восток.
Наши воинские части, измотанные кровопролитными боями, сворачивали с «перерезанных» большаков, стараясь, для перегруппировки, оторваться от врага, отходили лесами и болотами Батуринского района.
Танки, оставшиеся без горючего и снарядов, на последних каплях солярки загонялись в торфяники лесных низинных болот или во мхи Чистика. Боевые машины, чтобы не достаться врагу, медленно уходили в глубину болот. Грузовики, полевые кухни, санитарные автобусы и уцелевшие легковушки командного состава сжигались перед оврагами и лесными ручьями.
В деревне Быково, что в нескольких километрах от станции Канютино, на полу, на скамьях деревенской школы лежали наши тяжелораненые солдаты. Не было ни машин, ни лошадей для их эвакуации. И всё же оставленные в школе раненые надеялись на чудо: на случайную полуторку, или отставший от основных сил обоз какой-нибудь отступавшей войсковой части.
На околице деревни спешно окопались несколько молодых солдат — выставленный командованием для прикрытия комсомольский заслон.
А там, в сельской школе, среди стонов, запаха заскорузлых от крови бинтов и людской боли осталась молоденькая санитарка Наташа Комарова.
К деревне мчались немецкие мотоциклисты. Когда они приблизились на полсотни метров, раздались винтовочные выстрелы бойцов заслона. Сразу же перевернулся передний мотоцикл, на другом мотоцикле немец, сидящий в коляске, упал лицом на ручной пулемет. Но на оборонявшихся красноармейцев наступали опытные вояки. За несколько секунд враг рассредоточился. Затрещали автоматные и пулеметные очереди и понеслись в сторону наших бойцов горячо жалящие пули, навылет пробивающие давно не стираные гимнастерки, звездочки на выгоревших пилотках и молодые тела.
Заслон был смят превосходящими силами противника. Когда немецкие солдаты ворвались в школу, тех, кто мог бы держать оружие и дать отпор врагу, уже не осталось. Бывалые вояки экономили свой боезапас. Раненых красноармейцев добивали короткими очередями: расчетливо, не спеша, методично, с пресловутым немецким педантизмом.
Наташа металась среди раненных, загораживая их собой, хваталась маленькими девичьими ладошками за горячие столы автоматов, стараясь отвести их в сторону. Удары сильных мужских рук и кованых сапог сбивали Наташу с ног, но она вставала снова и снова: растрепанная, испачканная своей и чужой кровью; выполняющая свой последний долг человека, медика и солдата.
Вставала и опять заслоняла собой раненных, вставала, опять хваталась за автоматный ствол, пока не захлебнулась хлынувшей горлом кровью после автоматной очереди, выпущенной в нее, пока хватало девичьих сил и жизни.
