Пока жители Харна отсыпались после очередной рыночной пирушки, город покинули двое. Солнце едва встало, когда они поднялись на вершину горы и приготовились открывать портал. Пока Денкус занимался этим кропотливым процессом, Дитрих еще раз взглянул на стелящуюся внизу долину. Он подумал о том, как еще несколько дней назад его, плененного рыцаря, привели сюда неизвестные чудовища, с удовольствием убившие и сожравшие его стражников, его любимого коня. А теперь…Теперь он сам стал этим чудовищем и возвращается домой. Но домой ли? А не станет ли он, проголодавшись, также рвать людей на куски? В животе заурчало. Дитрих поморщился. Нет!
— Я, Дитрих фон Грюнинген, рыцарь, глава Ливонского ордена, чело…- тут яростный голос в голове обращенного осекся, — Да кем бы я ни был, я не буду безвольным рабом у этих троллей. Я не стану отдавать им на убой своих братьев, женщин, детей!
Он посмотрел на погруженного в процесс Денкуса и подумал: «Что ж, ты откроешь врата и отведешь меня к городу. А затем мне придется тебя убить».
В этот момент Дитрих почувствовал, что буквально начал гореть изнутри. Как будто кровь в венах превратилась в раскаленное железо. Пот градом потек по лицу тролля. От невыносимой боли он громко взвыл и потерял сознание.
— Эй, Волкодав, очнись! – откуда-то издалека сквозь сон услышал голос Дитрих, — да очнись же ты, лаббар джага!
Рыцарь почувствовал, как его ударили по щеке. Затем еще раз. И еще. С каждым ударом боль ощущалась все сильнее. После очередной встряски Дитрих резко открыл глаза. Над ним с явно недовольным выражением лица склонился Денкус. Сам он лежал на своей мягкой накидке из шкуры горного волка. В двух шагах от них горел огонь, над которым на палке жарился большой кусок мяса.
— Что произошло? – спросил Дитрих.
— Ну, слушай. Пока я открывал врата, ты стоял, стоял, да как взвоешь не своим голосом. Я обернулся, а ты уж на земле валяешься без сознания. Я прерваться не мог, пришлось сначала открыть врата, а потом уж тобой заниматься.
— А где мы сейчас?
— Уже в мире людей. Как только перешли, я тебя положил, попытался в чувства привести. Ты ни в какую. Я подождал. Ты так камнем и лежишь, бредить начал. Про долг какой-то говорил, потом про магию. Я толком не разобрал. Пошел набрать веток для костра, возвращаюсь, нет тебя! Отправился по следам. А ты, Волкодав, прыткий малый. Далеко утопал. Смотрю, лежишь плашмя среди деревьев. Я к тебе. В этот момент, смотрю, из сугроба соседнего медведь вылезает, рычит, пыхтит и в твою сторону переваливается.
— И? – Дитрих машинально осмотрел себя на предмет ранений, — что медведь?
— Да вот он, — указал Денкус на костер, — я тут же камнем в него швырнул, наверное, ребра повредил, деревце сломал и прикончил зверюгу. Затем тебя сюда приволок, потом тушку, ну а дальше ты уже и сам все знаешь. К слову, из-за твоего обморока мы день потеряли. Надо спешить. Так что ешь, и отправляемся!
Тут тролль ножом отрезал от жарившегося мяса большой кусок и передал Дитриху.
— Я все в толк взять не могу, почему ты отключился?
— Не знаю, — соврал Дитрих. Пока тролль рассказывал о произошедшем, рыцарь успел соотнести несколько вещей и понять, что имел в виду Фираллиан, говоря о магии крови предков. Он не сможет предать вождя. Никогда. И как ни странно, придя в себя, он и не хотел этого делать.
Подкрепившись, путники собрали вещи и выдвинулись. Перейдя, через какое-то время на бег они к утру достигли места, где ландмейстер Ливонии был застигнут врасплох. Дитрих мельком посмотрел на Денкуса, тот, заметив это, только усмехнулся. Еще через некоторое время они уже видели вдали темные крепостные стены Дерпта.
