Иван Андреевич Крылов вошел в историю не только как гениальный баснописец и журналист, но и как самый тучный представитель плеяды российских писателей. Редакция HistoryTime рассказывает о гастрономических (и не только) привычках Крылова и о том, к каким казусам они иногда приводили.
Даже на портретах мы видим Ивана Андреевича довольно крупным мужчиной. Однако известно, что живописцы любили приукрасить действительность в угоду заказчику. Чтобы понять, как на самом деле выглядел Крылов, к портретному образу необходимо мысленно прибавить несколько десятков килограммов. Далекое от стройности тело баснописца было следствием его чрезмерного увлечения различными кулинарными изысками.
Если бы Ивану Андреевичу довелось родиться лет эдак на 150 позже, он наверняка с легкостью побеждал бы в многочисленных современных соревнованиях по поеданию чего-либо. В обществе Крылова считали просто невероятным, немыслимым обжорой. Он никогда не упускал возможности поесть от пуза. Причем угодить баснописцу было непросто. Например, однажды Иван Андреевич удостоился высочайшей чести побывать на приеме у императрицы. Однако царский обед не пришелся литератору по вкусу: Крылов жаловался, что августейшая особа пожадничала. По его мнению, суп едва закрывал дно тарелки, а пирожки были настолько малы, что их можно было проглатывать, как семечки. Баснописец с большим трудом утолил неуемный голод: пришлось несколько раз просить добавки и беспрестанно наполнять тарелку все новыми и новыми закусками и десертами.
По рассказам очевидцев, на одном из таких приемов поэт Василий Андреевич Жуковский сделал замечание неугомонному Крылову, сидевшему рядом с ним: «Откажись хоть раз! Дай императрица тебя попотчует!». Но, перефразируя цитату из известного рекламного ролика, напомним, что имидж – ничто, голод – все. Именно поэтому Иван Андреевич и не думал отставить тарелку в сторону. «А вдруг не попотчует!», — усомнился баснописец и продолжил налегать на всевозможные блюда.
Об аппетите Крылова слагались городские легенды. Все знакомые поэта знали, что тому, кто имел неосторожность пригласить Ивана Андреевича в гости, кормить его придется по меньшей мере за пятерых. Иногда хозяева даже заказывали специальные блюда, которыми угощали исключительно Крылова. Так, на одном из застолий друзья баснописца приказали продемонстрировать Ивану Андреевичу гвоздь программы. Им стало невероятных размеров блюдо из гусиной печени и трюфелей. Однако хозяева прогадали со временем подачи и вынесли кушанье в конце ужина, когда даже несгибаемый обжора Крылов успел наесться. Они осторожно спросили у дорогого гостя: «Найдется ли еще местечко?». Иван Андреевич ответил: «Место-то найдется, но какое? Первые ряды все заняты, партер весь, бельэтаж и все ярусы тоже. Один раек остался».
Были у Крылова и другие слабости, одну из которых в дневниках описала фрейлина императорского двора Александра Осиповна Смирнова-Россет, лично знавшая баснописца и многих других представителей тогдашней литературной богемы. По словам женщины, однажды с Иваном Андреевичем приключилась следующая история:
Императрица всегда желала познакомиться с Иваном Андреевичем, и Жуковский повел его в полной форме библиотекаря императорской библиотеки в белых штанах и шелковых чулках. Они вошли в приемную. Дежурный камердинер уже доложил об них, как вдруг Крылов с ужасом сказал, что он пустил в штаны. Белые шелковые чулки окрасились желтыми ручьями. Жуковский повел его на черный дворик для окончания несвоевременной экспедиции: «Ты, брат, вчера за ужином верно нажрался всякой дряни».
Неизвестно, происходило ли нечто подобное в действительности, но Смирнова-Россет искренне верила в эту байку и стремилась поделиться ею со всеми. Как видим, даме это удалось: даже спустя множество десятилетий литературоведы спорят, можно ли считать ее слова правдивыми.
Хоть Крылов и был необъятным человеком, его ум до самой старости оставался гибким и подвижным. Современники знали Ивана Андреевича как большого шутника. Например, очевидцы рассказывали, что как-то раз во время прогулки по Летнему саду Крылов услышал в свой адрес: «Смотрите, какая туча идет!». Обернувшись, поэт заметил молодого человека, насмехавшегося над ним. Тогда баснописец парировал: «И правда, скоро дождь будет, а то, смотрю, лягушки расквакались».
Однако не все истории из жизни Ивана Андреевича были связаны исключительно с вопросами гастрономии. Например, известно, что большой страстью Крылова был огонь во всех его проявлениях. Если баснописец узнавал, что на другом конце города полыхает какое-то здание, он немедленно залезал в экипаж к первому попавшемуся извозчику и приказывал ему мчать в эпицентр событий. Прибыв к возгоревшемуся зданию, Крылов занимал удобное местечко неподалеку и наслаждался прекрасной картиной, пока пожарные пытались потушить пожар.
Когда Крылов умер в возрасте 75 лет, ни у кого не было и сомнений, что причиной смерти стал заворот кишок: все знакомые баснописца были твердо убеждены, что страстная любовь к пище не могла вечно оставаться без последствий. Однако на деле оказалось, что Иван Андреевич скончался из-за двустороннего воспаления легких.
