Ранимый поэт, трепетный романтик… Такими эпитетами Михаила Лермонтова наградили уже намного после его смерти. Современники называли его совсем по-другому: «существо желчное, угловатое, испорченное», «неприятный до последней степени». Знакомые писателя даже сомневались в его интеллектуальных способностях и писали, что «его ум ни на что не годен, кроме дерзости и грубости». Чем же автор «Демона» заслужил столь нелестные характеристики?
Если вы привыкли считать Михаила Лермонтова писаным красавцем, то смеем вас разочаровать: в его внешности не было абсолютно ничего привлекательного. Из воспоминаний современников мы знаем, что тело поэта казалось крайне непропорциональным. Голова низкорослого юноши была слишком большой для тщедушного туловища. Дополняли картину кривые ноги, на одну из которых Лермонтов припадал при ходьбе, а также горб. Да уж, на портретах Михаила Юрьевича таких отличительных признаков нет: художники тактично не изображали физические недостатки писателя. Кстати, хромота роднила Лермонтова с другим известным поэтом — Джорджем Гордоном Байроном. Впрочем, русский писатель сравнивал себя с британским романтиком не только по этому параметру:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Согласно воспоминаниям знакомых, к правилам гигиены Лермонтов относился довольно пренебрежительно. Товарищам поэта даже неоднократно приходилось рвать на нем рубашку: это было единственным способом заставить Лермонтова сменить её на чистую. Прическа поэта также оставляла желать лучшего. Уже в двадцать с небольшим лет на голове молодого мужчины обнаруживались заметные залысины. Современники вспоминали, что даже смех гениального литератора казался пугающим, словно льющимся из преисподней. Взгляд поэта характеризовали примерно так же: его называли недобрым, пронзительным, тяжелым.
Однако внешность поэта была далеко не единственным его недостатком. У Лермонтова практически не было друзей: мало кто испытывал радость во время общения с хоть и бесконечно талантливым, но язвительным, мстительным, заносчивым поэтом. Высокомерный писатель совершенно не умел держать язык за зубами, поэтому за свою недолгую жизнь по меньшей мере семь раз нарывался на дуэли: четырех поединков удалось избежать, но в трех все-таки пришлось участвовать. Последняя дуэль стала для поэта решающей: в 26 лет он погиб от пули офицера Николая Мартынова, который, кстати, среди товарищей считался очень плохим стрелком. Поговаривали даже, что до рокового состязания он всего трижды в жизни стрелял из пистолета. Свидетели ссоры были уверены, что Мартынов промахнется, но юмор судьбы оказался жестоким: офицер попал поэту точно в грудь. На новость о гибели литератора столичная общественность отреагировала с энтузиазмом. Некоторые знакомые Лермонтова с облегчением выдыхали: «Туда ему и дорога…», а император Николай I и вовсе отрезал: «Собаке — собачья смерть».
Впрочем, стоит отметить, что все же находились люди, которые могли понять и принять характер Лермонтова. Например, секундант поэта на трагической дуэли, князь Александр Васильчиков, вспоминал, что все же существовала группа людей, по отношению к которым писатель проявлял радушие и уважение. Однако они невсегда отвечали ему тем же. Например, Екатерина Сушкова (девушка, в которую писатель был страстно, но безответно влюблен), рассказывала, как друзья однажды решили подшутить над Лермонтовым, обладавшим неуемным аппетитом. Как-то раз приятели поэта во главе с самой Сушковой попросили слуг испечь к обеду булочек с… опилками. В тот день к столу был приглашен и Лермонтов, и шутники решили проверить, заметит ли он подвох. Михаил Юрьевич проглотил одну булочку, затем вторую и съел бы еще несколько, если бы перепугавшиеся друзья не указали на «деревянную» начинку. Лермонтов разозлился и выбежал из столовой. После неприятного инцидента юный поэт несколько дней избегал встречи с Екатериной и другими ребятами, ссылаясь на то, что он болен. К слову, после этого случая Лермонтов начал во всем видеть подвох и отныне ел только дома.
Но одно из увлечений Михаила Юрьевича вряд ли возможно принять и оправдать. Дело в том, что Лермонтов просто обожал ссорить влюбленных. Особенного внимания поэта удостаивались те пары, которые в ближайшее время собирались обвенчаться. Делал он это ради спортивного интереса: хотел испытать себя и проверить, получится у него подобная «афера» или нет. Лермонтов яростно начинал изображать влюбленного в новоиспеченную невесту. Поэт посвящал ей стихотворения, отправлял букеты цветов, осыпал признаниями в любви. Зачастую писатель и вовсе грозился наложить на себя руки, если девушка свяжет свою судьбу с другим. Однако когда помолвка разрывалась, Лермонтов сразу же терял интерес к «обожаемой» до этого особе. Иногда поэт поступал еще более сурово: он рассказывал влюбленной паре о своем жестоком обмане и хохотал им в лицо. Кстати, именно так Лермонтов поступил с упомянутой Екатериной Сушковой, долгое время отказывавшей поэту и смеявшейся над ним.
