Первый пуск американца в космос — самый главный для престижа США
На 21 августа 1959 года был запланирован запуск ракеты «Атлас» для отработки проверки величины скоростного воздушного напора при спуске из космоса беспилотного «Меркурия». Но в испытаниях часто случаются технические неожиданности. Так и было в этот раз, когда САС сработала на старте за 31 минуту до расчетного времени пуска ракеты. Мало того. Как оказалось, аккумуляторные батареи не имели полного заряда, и их мощности не хватило для вывода основного парашюта «Меркурия», который с высоты 600 м рухнул в море и разбился о воду. Безопасность астронавта при возникшей нештатной ситуации (читай аварии) до момента старты ракеты осуществлялась следующим образом: астронавт при возникновении опасности для его жизни покидал капсулу «Меркурия» и переходил в специальную кабину, висящую на выдвижной стреле перед люком капсулы, и спускался в специальной кабине на стартовую позицию. Вокруг стартово-пускового устройства стояли в готовности пожарные машины, бронетранспортер и спасательная команда (у СССР на 1-ой стартовой площадке при пуске первого советского космонавта была одна пожарная машина от 32 ОИИЧ, санитарная машина и расчет спасателей из трех офицеров). Следует отметить, что в целом спасение астронавта в США было организованно гораздо лучше, чем в СССР во всех отношениях при начале полетов в космос. При помощи фермы на «Редстоун» крепилась связка пороховых ракет «Литтл Джо» для увода капсулы «Меркурий» со старта при возникновении аварийных ситуаций, например, отклонение ракеты от вертикального положения больше, чем на десяток-другой градусов (как начало падения ракеты) и ряд других. У русских же сам подход к организации спасения космонавтов на старте и в полете был несколько другой. Над бетонным «козырьком» стартового сооружения (со стороны газохода до газоотводящего лотка было 42 м), была натянута большой протяженности толстая металлическая сетка типа «рабица». Размеры ее ячейки имели размер около 40х40 см. На эту сетку приходилось «пятно падения» космонавта, когда из спускаемого аппарата вылетало-отстреливалось вместе с ним катапультируемое кресло при возникновении аварийной ситуации. А затем космонавта должны были эвакуировать с места падения с дальнейшей отправкой на санитарной машине в госпиталь. На корабле «Восток» САС, подобной САС «Редстоуна», не устанавливалась. Считалось, что при наборе высоты разделение «Востока» от ракеты 8К72 в случае аварии произойдет штатно.
Только для последующих за «Востоками» и «Восходами» кораблей «Союз» была предусмотрена САС с пороховыми двигателями. При запуске космонавта Германа Титова офицерами пятой испытательной группы нашей части, которой командовал майор Владимир Беляев, было предложено ввести спасательный расчет из трех офицеров для эвакуации космонавта с сетки при помощи… корыта для купания или стирки из оцинкованного железа, как транспортного средства (типа санок). А также иметь шины Дитерихса для иммобилизации сломанных конечностей и широкую доску-«сороковку» для иммобилизации возможно поврежденного позвоночника. Командир испытательной части полковник Валентин Юрин это предложение утвердил. Наверняка космонавт мог бы получить тяжелые травмы конечностей, головы и спины из-за высокой скорости приземления — 49 м/сек, т.к. парашют не мог раскрыться при приземлении примерно с 30 м высоты. В поселке городского типа Ленинский (впоследствии г. Ленинск, а затем и г. Байконур) была только одна керосиновая лавка, где продавались хозяйственные товары, среди которых не было ни одного корыта. Корыта нашли только в такой же лавке железнодорожной станции Тюра-Там, где продавались корыта для стирки, (кто еще помнит это). И они были закуплены в качестве транспортного средства в количестве двух единиц. В передней части корыта пробойником старший расчета эвакуации старший лейтенант Лилов пробил два отверстия, через которых продел прочную веревку. Это и был буксировочный трос. При приземлении у космонавта могла бы быть, например, травма позвоночника (в этом случае его привязывали спиной к широкой доске) или конечностей (прибинтовывали проволочную и могущую изгибаться шину Дитерихса). Лилов и еще два офицера-спасателя (имя и фамилия одного из них — Станислав Пелевин, а третьего, к сожалению, стерлась из памяти — я не генерал Николай Каманин, и запрещенных приказом МО № 0-10 дневников не вел, о чем постоянно сожалею, как тогда говорилось «со страшной силой») укладывали в корыто. И осторожно, но как можно быстрей доставляли к санитарной машине. Осторожно — да потому что их ноги свободно проваливались в эти ячейки. Да и мы ходили на спор по этой сетке в определенном состоянии, испытывая себя на храбрость. Наиболее отчаянные из нас били степ на конце балки, выступающей за сетку. Когда наши офицеры-испытатели рассказали Титову на товарищеском ужине в ресторане «Центральный» (когда ресторан, наконец-то открылся), как его собирались спасать при случае его возможного падения, то он смеялся до слез. К счастью, он этого не знал до своего полета и долгое время после него. Но затем, отсмеявшись, сказал, что хорошо, что этого не знали космонавты первого отряда. Среди космонавтов, пожалуй, он да Гагарин были доступны нам, офицерам-испытателям для общения. И только они охотно фотографировались с солдатами и сержантами, входившими в боевой расчет пуска.
Время так поджимало Королева, что проработать ряд вопросов он просто не успевал. Вернемся к «Меркурию». Серия полетов беспилотных «Меркуриев» шла тяжело. Его запуск 9 сентября 1960 года был омрачен отсутствием сброса хвостового отделения с двумя стартовыми двигателями. 4 октября 1960 года на полигоне Уоллопс состоялся первый старт ракеты «Литлл-Джо» с макетом капсулы «Меркурий». Работа прошла штатно вплоть до проверки аварийного подрыва капсулы. 4 декабря 1959 года в предсерийной капсуле на высоту 85 км поднялся первый живой обитатель капсулы — самец макаки-резуса Сэм. 21 января 1960 года американцам удалось испытать САС при скоростной перегрузке в 20 g. А затем возникла пауза в испытаниях — ракеты «Редстоун» и «Атлас-Д» не были еще изготовлены и испытаны. И только 31 января 1961 года астронавт-шимпанзе Хэм побывал в суборбитальном полете. По результатам этого полета руководитель Целевой группы Роберт Гилрут предложил следующий пуск сделать пилотируемым. Но Вернер фон Браун настоял еще на одном беспилотном полете. Полет был успешно выполнен 24 марта 1961 года, и через СМИ США было объявлено, что «Редстоун» готов вывести «Меркурий» в суборбитальный полет. Это была еще одна упущенная возможность для США опередить СССР. Американцы могли бы быть первыми среди людей, взлетевшими в космос. После полета в космос обезьяны Энос 28 ноября 1961 года, в космос первым среди американцев должен был бы отправиться в суборбитальный полет будущий сенатор Джон Гленн. А затем установился окончательный порядок полетов в космос: Аллан Шепард, Вирджил Гриссом, а Гленн будет их дублером. Америка замерла перед первым своим прыжком в космос, но русские сумели прыгнуть в него раньше. Это был чистый нокаут для США и всего западного мира.
Космический герой Америки шимпанзе Хэм
Полету человека в космос в США и СССР предшествовали высотные испытательные полеты, а затем в космос запустили высокоорганизованных животных — собак и обезьян. Американские и советские специалисты авиационной и космической медицины, возглавивших медицинское обеспечение космических полетов человека в своих странах и получивших, пусть и неполные, но данные о влиянии невесомости, перегрузок, радиации и других вредных воздействий космического пространства на живые организмы в результате космических полетов наших меньших братьев — собак и обезьян.
Собаки и обезьяны — друзья космонавтов
Исследованиями влияния высотных полетов на живые существа в США и СССР проводились сотрудниками национальных Институтов авиационной медицины. Главный конструктор ракетно-космической техники Сергей Королев придавал большое значение полетам собак. Он нашел время, чтобы 22 июля 1951 года присутствовать на испытательном полигоне Капустин Яр при первом ракетном пуске собаки по кличке Цыган. До запуска первого ИСЗ в СССР было выполнено 29 таких экспериментов на собаках. И почти все животные остались в живых после высотных полетов на сотни километров в космос. Среди животных, запущенных в космос позже, не все собаки-космонавты, к сожалению, остались в живых.
Американские специалисты организовали полеты на большие высоты высокоорганизованных животных еще раньше, чем это было сделано в СССР — в 1948 году. Ученые США посчитали, что только обезьяны, как самые высокоорганизованные представители животных, должны раньше человека слетать в космос с тем, чтобы получить необходимый первичный материал воздействия космоса на космонавта. Первым таким животным, отправившимся в космос, была макака-резус Альберт. Полет ракеты закончился взрывом. И только с 1951 года у американских специалистов последовала серия успешных запусков обезьян на высоту более 100 км. Напомню, что принято считать, что космос начинается с высоты ста километров. 4 декабря 1959 года ракетой «Литл Джо-1Би» была отправлена в суборбитальный, а потому и кратковременный, космический полет на высоту 160 км, макака-резус по кличке Сэм. Обезьяна хорошо перенесла огромные четырнадцатикратные перегрузки. Американские специалисты торопятся — им, как воздух были необходимы новые данные по переносимости живыми существами в космосе огромных, до четырнадцати кратных перегрузок, влияние на организм невесомости и других вредных факторов в виде вибрации, шумности и т.д. И, учитывая хорошее самочувствие обезьяны после ее первого полета, авиационные врачи приняли решение вновь послать «мисс Сэм» 21 января 1960 года в повторный суборбитальный космический полет. Этим своим вторым космическим полетом «мисс Сэм», находившаяся в суборбитальном полете 1 минуту 39 секунд (это чистое время космического полета) доказала, что большие перегрузки по плечу и «женщинам». После двух удачных по конечным результатам полетов «мисс Сэм» американские специалисты были настроены на благополучные исходы полетов обезьян в космос и в дальнейшем.
Но гладко, как известно, бывает только на бумаге. 31 января 1961 года в суборбитальный полет отправился 18 килограммовый шимпанзе по кличке Хэм. В этом космическом полете Хэм натерпелся столько боли и страха, что его хватило бы на полеты нескольких обезьян вместе взятых. В «служебные обязанности» шимпанзе-космонавта во время полета входило нажатие определенных кнопок согласно подаваемым световым сигналам на специальное табло. Если же обезьяна-космонавт нажимала не те кнопки, которые уже ранее на тренировках в земных условиях устойчиво нажимала при воздействии на нее световых раздражителей в определенной комбинации, то ее ожидал весьма чувствительный удар тока в пятку. Всем этим процессом управляла автоматика, которая в самом начале космического полета Хэма вышла из строя. И даже при своих правильных действиях Хэм получал удар током. Таким образом, при нажатии кнопок в любой комбинации вконец растерявшееся животное постоянно получало удары током. Его постоянно трясло от ударов тока. Если бы он мог разговаривать, то, совершенно очевидно, что эта была бы ненормативная лексика в адрес специалистов по автоматике. На этом его злоключения не закончились. Из-за превышения угла входа в плотные слои атмосферы капсулы «Меркурий» с нее сорвало теплозащитный экран. Температура слоя воздуха перед спускающейся из космоса с огромной скоростью капсулой достигала около 6 тысяч градусов — это, по сути, была раскаленная плазма, способная сжечь все живое в космическом корабле. Повезло «космонавту»: спускаемый аппарат все же защитил Хэма, хотя температура внутри капсулы была почти запредельной для живого существа. Этот полет мог закончиться для него трагически в его последней фазе — приводнении. В результате нерасчетного угла входа капсулы в плотные слои атмосферы она приводнилась в 130 милях от расчетной точки. Кабина с Хэмом постепенно начала терять герметичность, и вода медленно, но все же начала поступать в кабину. Хэм освободиться от привязных ремней и выбраться из тесного кресла индивидуальной капсулы самостоятельно не мог. Обезьяна могла только ждать помощи людей. Но обошлось — капсулу до ее затопления успели поднять на борт корабля ВМС США. Не всем астронавтам-обезьянам повезло в конечном итоге так, как Хэму. Американские специалисты в результате этого полета получили полные данные о самочувствии шимпанзе в экстремальной ситуации, и искаженные — о его способности действовать в невесомости в качестве пилота (в первом приближении, разумеется).
Перед орбитальным полетом Джона Гленна в 1962 году с несколькими витками вокруг Земли американским врачам требовались более полные данные о воздействии космоса на здоровье астронавта при многовитковых космических полетах. Американцы решились на повтор контрольного полета обезьяны-астронавта. И 29 ноября 1961 года один из последних американских астронавтов-шимпанзе стартует в космос. Два витка вокруг Земли, включение тормозных двигателей, 10–12-кратные перегрузки при спуске и капсула «Меркурий» с астронавтом-шимпанзе благополучно приводняется в океане. Путь в многовитковый полет вокруг Земли обезьяны открыли американским астронавтам. Советским космонавтам путь в космос проложили собаки. Недаром космонавт Валерий Быковский называл собаку другом космонавта, что прочно прижилось в первом отряде советских космонавтов. Летом 1962 года американские специалисты решили вновь испытать организм обезьяны на воздействие перегрузки и влияния невесомости, вибрации и других вредных факторов космического пространства. Макака Бонни по данным телеметрии в самом начале полета почувствовала себя плохо: частота сокращения сердечной мышцы недопустимо увеличилась, температура тела повысилась.
Кстати, такие же точно нарушения в работе организма были отмечены у ряда американских астронавтов при выходе в открытый космос, равно как и у первого в мире вышедшего в открытый космос Алексея Леонова. Было решено прервать полет Бонни и посадить капсулу с ней в океане. Принятые меры по реанимации организма макаки успеха не принесли — через 12 часов после приводнения она погибла.
В СССР воспитанники знаменитого на весь ученый мир обезьяньего заповедника в г. Сухуми составляли экипажи космических кораблей «Бион». В космос тогда летали самцы макак-резусов в алфавитном порядке: Абрек, Бион, Верный, Гордый, Дрема, Ероша, Жаконя, Забияка, Иваша, Крош, Лапик и Мультик.
В 1989 году американцы вновь вернулись к теме полетов обезьян, но уже в качестве спонсоров. Именно Мультик ушел в космический полет на американские деньги. Мультик не выдержал послеоперационного обследования, на котором якобы настояли американские специалисты. В этом материале не рассматривается вопрос участия собак в советской программе подготовки космонавтов к орбитальным полетам.
Складывается впечатление, что собаки и обезьяны, отобранные на роль космонавтов, были умны и понятливы чуть ли не на уровне восприятия человеком мира. Обладая в целом покладистым и веселым характером, они терпеливо переносили болезненные операции вживления в их тела достаточно большого количества датчиков, тесную и не очень удобную одежду, тесноту своих индивидуальных кабинок. При этом они не потеряли доверия и любви к людям, готовивших их к космическим полетам. Врачи и лаборанты очень привязывались к ним в результате совместной деятельности, хотя им строго предписывалось этого не делать. Но сердцу не прикажешь. Вот почему собакам, например, клички давались только перед полетом. Но люди все равно называли их по кличкам, но только так, чтобы никто посторонний об этом не знал.
Следует заметить, что особое внимание в СССР уделялось реакции организма человека на негативное воздействие космоса и взаимодействию космонавта с непривычной средой обитания, что позволяло выработать методику нейтрализации вредного влияния невесомости на живой организм. С этой целью была создана программа «Бион». Такое же название получили ИСЗ, с помощью которых она проводилась. Основной целью этих исследований заключалась в анализе механизма адаптации живых существ (живых систем), в первую очередь, к невесомости и радиации. Основным объектом изучения влияния этих факторов являются млекопитающие животные — белые лабораторные крысы. Наиболее важные результаты были получены во время полета биологического спутника «Космос- 936» в 1977 году. Во время 18-суточного космического полета группа лабораторных крыс испытывала влияние невесомости длительное время. Другая группа находилась на мини-центрифуге в условиях искусственной тяжести, испытывая перегрузку в 1 g. Послеполетное исследование показало, что животные первой группы выделяли гораздо большее количество воды и электролитов, чем выделяла вторая группа животных, которая находилась на центрифуге. Кроме того, в 1-ой группе наблюдалось ухудшение сократительной возможности скелетной мускулатуры и повышенная хрупкость костной ткани конечностей.
Следовательно, тщательное изучение влияния искусственной силы тяжести помогло (поможет) ученым определить, является ли создание искусственной силы тяжести одним из обязательных факторов при длительных полетах человека. В одном из полетов были проведены эмбриологические исследования на беременных (10–11-ти дней) самках крыс. Общий срок вынашивания у них примерно равен 21–23 суток. После полета у них родилось здоровое потомство, которое не отличалось от контрольного, земного потомства. Большим вкладом в медико-биологическое обеспечение полета человека в космос явились исследования, проведенные на биоспутниках «Космос-1514» (1983 г.) и «Космос-1667» (1987 г.). Впервые в космосе объектом исследования стали макаки. Медиков особенно интересовало, как организм обезьян в первые часы и сутки полета реагировал на невесомость. Удалось получить с помощью специальной аппаратуры уникальные данные по количественному перераспределению крови, о деятельности вестибулярного аппарата, состоянии мышц в динамике в первые часы пребывания в космосе.
Конечно, ни один биолог и врач механически не переносят полученные результаты на человека. Но они берут то общее, что вытекает из общих закономерностей реакций высокоорганизованного живого существа на воздействие космоса. Следует учесть, что опыты на животных позволяют ставить такие эксперименты, которые, по понятным причинам, нельзя провести на человеке. Они и позволяют заглянуть внутрь организма, разобраться в явлениях, происходящих в отдельных органах и даже клетках. Эволюция человека на Земле проходила под влиянием силы тяжести. Космос позволяет исследовать влияние гравитационных сил различной величины на живой организм, что чрезвычайно интересует физиологов, генетиков, морфологов, биофизиков и биохимиков.
Институт Медико-биологических проблем под руководством его директора Олега Газенко проводил и проводит в наше время большую исследовательскую работу на животных. В частности, на обезьянах проводилась исследования ортостатической устойчивости на специальном поворотном столе, способности правильно реагировать на предъявленные им на табло цифровые сигналы. Такую же способность реагировать на цифровые сигналы была проверена на живых существах во время полета на биоспутнике «Космос-1514» в декабре 1983 года. Нельзя было останавливаться только на полете Хэма, опуская дальнейшие полеты обезьян в космос.
Получилось так, что мы как бы забежали вперед в декабрь 1983 года, без подробного освещения полета первого в мире человека — Юрия Гагарина. Вернемся к этому событию, начиная с истории создания первого отряда космонавтов СССР в далеком 1959 году.
Космический привет из социалистического прошлого
Большинство выдающихся достижений в области завоевания космоса были сделаны тогда, когда у нас всех была одна большая Родина — Союз Советских Социалистических Республик. Тогда слова «впервые в мире» в части приоритета космических достижений в значительной степени относились к СССР. Теперь уже американцы не стесняются радостно рассказывать в СМИ, что они выиграли «холодную войну» против Советов, главной задачей которой являлся развал Советского Союза. В принципе, такие большие государственные образования, как Европейский Союз и Советский Союз, в общих чертах и решаемых общих целях для всех стран (республик), входящих в состав этих образований, весьма похожи друг на друга. Есть и серьезные отличия, главным образом в предоставлении большей самостоятельности странам, входящих в ЕС, и в обязательной ротации в руководящем составе ЕС. Не разваливать следовало СССР, а глубоко реформировать при наличии толковых руководителей, а их тогда и не было во власти в СССР. Но это другая тема. С развалом СССР остались в прошлом былые победы в космосе. Пока. Ясно всем одно, что голубая мечта США осуществилась, и теперь только они являются единственной сверхдержавой, диктующей всему миру свои правила игры. Пока первыми, ибо свято место пусто не бывает — Китай, как по мне, на подходе к достижениям США в главном — в экономике, скорее даже ставший одной ногой вровень с США. Однако человеческая память остается неизгладимой. Человечество всегда будет помнить, что ранним апрельским утром 1961 года русский старший лейтенант, в одночасье ставший майором, Юрий Гагарин именно в СССР был запущен в космос.
Рождение первого пилотируемого космического корабля
Блестящий организатор от науки, гениальный главный конструктор ракетно-космических систем Сергей Павлович Королев, обладал изумительным даром увидеть в другом человеке «искру Божию». Такой искрой обладал Михаил Тихонравов. Это именно он, Тихонравов, был энтузиастом полета человека в космос. Но он не обладал и сотой долей тех бойцовских качеств, которые были присущи С. Королеву, и его тихонравовская идея о полете человека в космос, к сожалению, дальше высказываний и расчетов не вышла из замкнутого круга единомышленников. Пуском первого в мире ИСЗ 4 октября 1957 года человечеству была открыта дорога в космос. И сделал это Королев на основе теоретических разработок Тихонравова о возможности запуска первого в мире ИСЗ. Человек всегда устремлялся мыслями за пределы Земли, мечтая о полетах в космос. Но всегда находился человек, который мечту превращал в действительность. Таким человеком был в Советском Союзе С. Королев. Он просит Тихонравова написать короткую по содержанию служебную записку, в которой обосновывалась техническая возможность полета человека в космос. На этой записке Королев чуть позже сделает приписку, в которой он поддерживает идею начальника одного из отделов ОКБ-1 М. Тихонравова о возможности полета человека в космос и убедительно выскажется, что в СССР имеются все технические и организационные возможности, чтобы первыми в мире запустить человека в космос. К тому же Королев имел большой опыт общения с вождями, начиная от общения с Иосифа Сталина. Именно поэтому он направляет записку в административный отдел ЦК КПСС, зная, что его письменное обращение не оставят без внимания, внимательно изучат и, если предложение заслуживает внимания первого лица государства, то оно немедленно попадет к нему. Этот его неординарный ход оказался целиком оправданным. Записка в считанные дни оказалась на столе у Н. Хрущева, этого выдающегося политика 20 века. Теперь Королеву был обеспечен зеленый свет, его авторитет создателя первых боевых баллистических ракет, первой в мире межконтинентальной ракеты и творца первого в мире ИСЗ укрепился еще больше. Хрущев увидел в нем не просто главного конструктора ракетно-космических систем, нет. В его глазах это был верный соратник, политический деятель, не боящийся рисковать своей карьерой, но всегда добивающийся успехов для своей страны. Это поняли и все другие, которые не мешали Королеву, зная, что за спиной у него всесильный Хрущев.
Королев мастерски умел ставить задачи: четко, со сжатыми до предела сроками выполнения и установлением персональной ответственности и контроля. С учетом сжатых сроков решили использовать в космических кораблях проверенную годами аппаратуру, например, систему жизнеобеспечения, почти аналогичную используемой на советских подводных лодках, модернизировав ее для пилотируемого космического корабля. Авиация дала принцип построения упругих, в виде парашюта, систем приземления с учетом уже имеющегося опыта. А вопрос с приземлением космического аппарата и космонавта стоял очень остро. Главным был вопрос, как организовать приземление космонавта — раздельно или вместе с кораблем, с учетом массы парашютных систем, которая доходила по весовым характеристикам до 8% от массы спускаемого корабля. И это без учета массы основного и запасного парашютов. Создание парашютно-реактивной системы мягкого приземления спускаемого аппарата с космонавтами, находящимися в нем, требовало большого количества времени, а его не было.
Американцы дышали в затылок, продвигая техническими средствами вперед идею полета человека в космос. Но и у США были свои большие проблемы, например, с ракетоносителем, который был маломощным, и эта космическая хромота у американцев еще долго давала себя знать, сдерживая их поступательное движение вперед. США были вынуждены идти на подготовку баллистического пуска для своего астронавта, который в самом космосе мог бы находиться только считанные минуты. В тот период времени осилить запуск астронавта на круговую орбиту вокруг Земли из-за маломощности ракетных двигателей США так и не смогли.
Объект «ОД-2», как пилотируемый космический корабль
Очевидно, в жизни каждой страны, каким бы не был ее общественно-политический строй, есть одна особенность: существование технократической элиты, живущей по своим правилам и законам внутри государства. Зачастую эта элита самостоятельно решала задачи развития в отдельных областях человеческих знаний, не дожидаясь ничьих указаний сверху. В, частности, такой и была элита в ракетной отрасли СССР, вскоре ставшей и ракетно-космической. Первый пилотируемый спутник был создан в ОКБ-1 Сергея Королева без всяких понуканий сверху. До запуска первого спутника в 1957 году в ОКБ-1, более известным среди сверхсекретных объектов науки и промышленности СССР, как «почтовый ящик «651», в 9-ом отделе, который тогда возглавлял Михаил Тихонравов, был разработан проект пилотируемого космического корабля или, как говорили тогда в целях соблюдения секретности, «объект ОД-2». В июне 1958 года главный конструктор ОКБ-1 С. Королев одобрил полученные результаты разработки, а далее космический сюжет начал лихо раскручиваться. Уже 15 сентября 1958 года Королев уже утверждает отчет, а 16 сентября направляет на имя председателя Госкомитета по оборонной технике (тогда вместо министерств Н. Хрущев ввел Госкомитеты) Сергею Рудневу предложение о создании беспилотного спутника-разведчика и пилотируемого корабля-спутника.
Оба корабля практически идентичны, но у спутника-разведчика вместо человека на борту будет размещаться оптико-электронная система разведки. Королев в присущей ему рисковой манере, не дожидаясь одобрения этого предложения, отдает распоряжение по ОКБ-1 приступить к разработке конструкторской документации и выдаче технических заданий на отдельные агрегаты и системы предприятиям-смежникам. Спустя полгода после этих событий, С. Рудневу ничего не оставалось делать, кроме как привлечь Королева к подготовке проекта секретного постановления ЦК КПСС и Совмина за № 569-264 от 22 мая 1959 года о создании экспериментального корабля-спутника, который создал бы предпосылки для создания спутника-разведчика, «… а также спутника, предназначенного для полета человека». Эти шесть слов приоткрыли дорогу человеку в космос. Прозаически они означали только одно: государство открыло по теме пилотируемого космического корабля «Восток» финансирование. На этом примере, а он далеко не единичен, хорошо видно, как технократическая элита буквально проламывала дорогу в космос при помощи инициативы, идущей снизу, не дожидаясь пока вожди дойдут до этого своим умом и примут правильное политическое решение. 26 апреля 1960 года Королев утвердил эскизный проект «Востока». А к этому времени упрощенный корабль-спутник «Восток» уже существовал в металле и был готов к электрическим испытаниям!
Королев тогда рискнул и распорядился об изготовлении упрощенного беспилотного корабля, не дожидаясь полной готовности эскизного проекта и выхода в свет соответствующего постановления ЦК КПСС и Совмина СССР. Логика наступления событий по путевке в космос космическому кораблю для всех руководителей была понятной — если есть корабль, готовый к полету, то его следует запускать в космос. 4 июня 1960 года выходит Постановление Совмина и ЦК КПСС за № 587-238 «О плане освоения космического пространства на 1960 и первую половину 1961 гг.». Постановление жестко определяло начало пуска беспилотных космических кораблей на май 1960 года. Это были два корабля 1КП (корабль простейший) без систем жизнеобеспечения и терморегулирования. До августа 1960 года следовало запустить в космос три корабля для отработки их служебных систем и разведывательной аппаратуры. Кроме того, план предусматривал в период сентября–декабря 1960 года запустить два полноценных беспилотных корабля, получивших заводской индекс «3КА» для отработки системы жизнеобеспечения. Но в жизни, как это бывает практически всегда, поменялись не только количество кораблей, но и сроки. А С. Королев торопится ковать космическое железо, пока никто из «власть имущих» не передумал о запуске спутников.
Советы приняли раздельную посадку корабля и космонавтов, которые на высоте примерно 7000 м от поверхности Земли катапультировались из корабля и спускались бы на землю на собственном парашюте. Решили спускать на последнем этапе приземления спускаемый аппарат и космонавта раздельно потому, что боялись сильного удара спускаемого аппарата вместе с космонавтом о Землю. Предстояло также решить задачу аварийного спасения космонавта. Приняли за основу способ, когда космонавт катапультируется-выстреливается в кресле пилота из корабля во время аварии при полете ракетоносителя в атмосфере до 44-ой секунды полета, что частично решало задачу аварийного спасения космонавта на начальном участке активной фазы полета при работающих ракетных двигателях ракетоносителя. А после 44-ой секунды полета ракеты, при возникновении аварийной ситуации, требующей приземления космонавта, это осуществлялось по штатной схеме, т. к. высота полета ракеты от Земли уже составляла более 7000 м. Если авария ракеты возникла бы на старте, например, отклоняясь от вертикали более чем на 12 градусов (начало ее падения), то предусмотрели аварийное катапультирование космонавта из корабля на металлическую сетку, натянутую над частью стартово-пускового устройства — над его огневым проемом, на которую и падал бы космонавт, спасая себе жизнь.
Мы очень сомневались, что выброшенный пороховым зарядом катапульты из спускаемого аппарата космического корабля космонавт с высоты примерно, более 25 м (это — с учетом высоты натянутой сетки), останется в живых. Напомню, что напротив люка корабля было выполнено отверстие в носовом обтекателе, чтобы через него мог катапультироваться в кресле в аварийных ситуациях космонавт. Обтекатель накатывался на космический корабль горизонтально во время проведения операции сборки корабля с последним блоком ракеты для того, чтобы скоростной напор воздуха при старте ракеты не повредил бы выступающие и незащищенные части космического корабля при прохождении им плотных слоев атмосферы. Через это отверстие первым вылетал отстреливаемый люк корабля, а затем и кресло, с сидящим в нем космонавтом. Речи о нахождении в непосредственной близости от места старта реанимационной машины вообще не шло — ее не было в то время на полигоне в наличии, а была обыкновенная санитарная машина-таблетка, стоявшая рядом со стартом. Создание кораблей для проведения серии испытаний беспилотных кораблей в одном из цехов завода Экспериментального машиностроения ОКБ-1 шло полным ходом. В этом знаменитом цехе, на участке, который носил название «тарзанника», на столах был разложен приборный состав космического корабля, которые соединяли между собой в общую электрическую схему корабля электрическими кабелями. Они и висели густой сетью на небольшой высоте над приборами, создавая эффект джунглей, что в свою очередь, ассоциировалось у заводских испытателей со знаменитым кинофильмом тех лет — «Тарзан», что и дало название участку цеха. Мне повезло, что я мог видеть его, когда находился в ОКБ-1 на обучении в 1959–1960 гг. К весне 1960 года первый корабль-спутник (именно так они назывались во всех документах и СМИ) стал реальностью, что и стало основанием для принятия решения о проведении летно-конструкторских испытаний серии беспилотных кораблей на второй и первой площадках полигона Тюра-Там.
Еще месяц ушел у заводских испытателей и сборщиков, чтобы «собрать» (если хотите, то укомплектовать приборами, узлами и агрегатами) первый беспилотный летный корабль для отправки на техническую позицию площадки № 2 полигона Тюра-Там. Конструкторам и испытателям очень важно было при первом пуске проверить работу всех систем корабля и убедиться в надежности работы систем ракетоносителя «Р-7» и стартово-пускового устройства. Поэтому решили, что первый корабль-спутник уйдет в космос без теплозащитного покрытия — асботекстолита. Крайне важно было проверить работу системы ориентации корабля, особенно момент построения ориентации для проведения импульса торможения, с тем, чтобы корабль смог сойти с орбиты, войти в плотные слои атмосферы и приземлиться.
Результаты работы всех систем корабля в полете передавались на Землю по радиотелеметрическим системам. Они и давали возможность реальной оценки полета корабля в целом, что позволяло вносить изменения в работу той или иной системы. На корабле использовалась инфракрасная система ориентации, датчики которой четко показывал границу между «холодным» космосом и «теплой» Землей. Солнечная система ориентации использовалась в качестве резервной системы. Первый запуск беспилотного корабля состоялся 15 мая 1960 года.
Четверо суток бортовая радиотелеметрическая система корабля исправно снабжала сведениями Землю о работе систем корабля. К исходу 4-х суток полета оперативная группа руководства полетом, расположенная на полигоне Тюра-Там, шифровкой доводит до центральной, московской оперативной группы, что датчик инфракрасной системы вышел из строя, и есть необходимость с помощью радиотелеметрии путем проведения дополнительного анализа убедиться в работоспособности системы инфракрасной ориентации. Группа ведущих специалистов по системе ориентации, совместно с начальником сектора проектирования космических кораблей Константином Феоктистовым, пришла к выводу, что датчик исправен. Предпосылок к неправильному ориентированию корабля перед спуском, следовательно, не было. Принимается решение идти на спуск на основной, инфракрасной системе ориентации. А, как оказалось на самом деле, датчик был неисправен и анализ его работоспособности был выполнен неверно. По программной радиолинии прошла на борт корабля команда на ориентирование корабля. Система ориентации приняла команду, но ориентирование было выполнено произвольно из-за неисправности датчика.
После проведенной ориентации и последующего торможения корабль в плотные слои атмосферы не вошел, а перешел с орбиты с апогеем, как максимальной высоты полета корабля 350 км на орбиту с апогеем 690 км. Вместо торможения корабля произошел его разгон. Это была серьезная неудача. Все испытатели на полигоне и представители промышленности ждали самых серьезных неприятностей. Увольнение и строгий выговор, как минимум, которые в среде сотрудников С. Королева считали явлением нормальным, ожидали виновников этого происшествия в космосе. А Королев неожиданно для всех приходит в хорошее расположение духа — в этом неожиданно получившемся маневре на орбите, он увидел богатейшую возможность маневрирования кораблей в космосе. Но это вовсе не значило, что всем виновным и невиновным этот эпизод пройдет даром. Королев устроил своим сотрудникам такой разнос, что они его запомнили надолго. Считалось в ОКБ-1 почетным носить выговор Королева, как орден на груди. С. Королев еще раз вернулся к им, установленным и очень жестким правилам испытателей, среди которых было главным одно: всегда говорить правду о сделанных ошибках. Разумеется, выговор, как минимум, был обеспечен, но провинившийся оставался уважаемым и честным специалистом в глазах Королева. Этот корабль-спутник, перешедший на более высокую орбиту, будет еще долго летать в космосе.
А на второй испытательной площадке, в ее жилой зоне, шла подготовка коммюнике, которое лично сочиняют М. Келдыш и С. Королев. Председатель Государственной Комиссии по пуску беспилотных кораблей главный маршал артиллерии Митрофан Неделин сидит рядом и в спор по части включения тех или иных фраз в коммюнике, в основном, не вмешивается. Приняли общее решение: в коммюнике вместо названия корабля «1КП» употребить слова «космический корабль». В этом сообщении впервые упоминались и слова «о подготовке к полету человека в космическое пространство». Не обошлось и здесь без большой политики. Дело в том, что Н. Хрущев в это время был в Париже. В коммюнике сочли нужным внести данные баллистических расчетов: » В 7 часов 38 минут по московскому времени корабль-спутник будет над Парижем…» А чтобы США не зазнавались и чувствовали нашу мощь и возможность русских быстро оказаться над Америкой, далее сообщили «… В 10 часов 36 минут корабль-спутник пройдет над Нью-Йорком». Сообщение специально задержали, дав Никите Хрущеву возможность выспаться для того, чтобы он мог лично услышать это сообщение ТАСС и поделиться радостной вестью с друзьями-противниками. Что он не преминул несколько позже обыграть, как выдающийся политик своего времени. На ракетно-космическом жаргоне это прозвучало бы так: «Закатить арбуз… куда надо» … В этом космическом полете беспилотного корабля было больше позитивных моментов, чем общей неудачи. Второй корабль-спутник готовился к полету вместе с собаками на борту. «Собачьи» пуски носили длительный характер, начиная с лета 1960 года, и они закончатся только 25 марта 1961 года перед самым первым полетом человека в космос — Юрия Гагарина. На московских улицах сотрудники Института военного научно- исследовательского института авиационной медицины, во главе которого был полковник медицинской службы Олег Газенко, отлавливали шустрых, небольшого роста собак-дворняжек. Выжить в условиях бурной уличной жизни в огромном городе могли только выдающиеся особи, как нельзя лучше подходившие к полетам в космос. Собаки Лисичка и Чайка были первыми собаками, которые должны были совершить длительный космический полет. К Лисичке очень привязался С. Королев, хотя это не приветствовалось в Институте. Но кто бы из сотрудников Института осмелился сделать замечание самому Королеву? Никто. Перед снаряжением Лисички в полет он взял собаку на руки, погладил и сказал, обращаясь к любимице: «Я очень хочу, чтобы ты вернулась», и передал ее на руки сотруднице Института авиационной медицины. Чайка и Лисичка в космос не попали — ракета с кораблем поднялась на небольшую высоту, и упала на Землю неподалеку от места старта из-за того, что пакет ракетных блоков, составляющих ракету Р-7, развалился на 23-ой секунде полета из-за возникшей аварии одного из четырех боковых блоков.
Из книги Геннадия Понамарева «Байконур. Прыжок в космическую бездну».
